Разбойники Сказка для детей Ремизов

1
Жил-был человек тихий и работящий. Изба его стояла на пустом месте, и кругом на много верст жилья никакого. У Никиты было два сына, – в зыбке и годовой, да дочь трех лет девчонка.
Как-то Никита, поужинав, как спать ложиться, говорит хозяйке:
– Я завтра, Аграфена, помру, положи меня под образа и трое суток кади.
Ночь проспал Никита хорошо, ни на что не жаловался, а к утру, смотрят, чуть теплый – помер.
Аграфена сейчас его под образа на лавку и кадить принялась. Двое суток кадила, а на третьи запамятовала: и то сделай, и другое, – с ребятами и не то забудешь, да и подумать надо, нынче и птица думает.
Ходит девчонка по избе, говорит матери:
– Маменька, отец-то ожил, сел.
– Что ты, глупая, сел! Помер, ведь.
А сама в горницу – там сидит Никита на лавке, зубы бруском точит. Схватила Аграфена девчонку, да скорее на печку, окрестилась.
Сидят на печке, не пикнут.
Наточил Никита зубы, встал с лавки и прямо к зыбке. Ухватил ребенка, – съел. Поймал другого, – по полу ползал, – и того съел. Схватил из зыбки пеленки, – и пеленки съел. Стал печь грызть.
– Господи! – замолилась Аграфена угодникам: – принеси какого крещеного, спаси нас!
И отворились тут двери, входит святой Егорий. Поднял святой Егорий копье, ударил копьем по голове мертвеца.
– Провались ты сквозь пол, сквозь землю в предвечную муку, окаянный!
Мертвец присел, – только зубом скрипнул – и провалился. А святой пастырь пошел из избы.
Аграфена-то думала, простой человек, и ну кликать. Не откликается. И напал на нее страх, думает: придет Никита, съест!
Слезла Аграфена с печки да с девчонкой бежать. До росстаней добежала, передохнула. Пошли лесом.
2
Долго шли они лесом и видят: идут навстречу старичок и старушка, кланяются низко.
– Заходите, – говорят, – к нам пообедать.
Аграфена сначала на попятный: чего-то все страх берет.
А потом согласилась, – голод-то не тетка, согласишься, – да и старичок и старушка очень уж ласковые.
Привели их старички в дом. Дом на столбах стоит, высокий, преогромный. Посадили их за стол, щей налили, белого хлеба принесли, говядину.
Смотрит Аграфена: человечьи руки и ноги вареные в миске, – и не стала есть. Думает себе: попали к разбойникам! Девчонка ест, – очень проголодалась.
– Отдыхайте, – говорят, – с дороги, с пути, тут вам будет тепленько! – да горницу и заперли.
Уложила Аграфена девчонку, сама спать не может, все слушает. Разметалась девчонка, спит сладко.
Вот вечер стал. И понаехало народу – шум, гром, хлопотня, говор, – сорок воров, сорок разбойников, сорок подорожников. Один хвастает, что убил стольких-то, другой хвастает, что ограбил стольких-то, – все хвастают, все делов наделали.
– Мы и никуда не ходили, не ездили, а две тетерки к нам сами прилетели! – говорят старичок да старушка, смеются, старые, хихикают.
Тут разбойники повскакали: всем охота тетерок посмотреть.
А старичок со старушкой шасть в горницу. Нащупали девчонку, схватили и потащили девчонку в кухню, люлюкают, старые.
Топится в кухне печка и чугун кипит. В чугун и пихнули девчонку. Закричала девчонка по-худому и недолго кричала, умертвилась. Вынесли ее старики на тарелке, – сели ужинать. Пили, ели, похваливали. Наелись досыта и спать улеглись.
Вот как спать улеглись, да захрапел весь дом, поднялась Аграфена, схватилась за железные рамы, выломала рамы, спустилась на землю, и уж не помнит, как шла.
3
Наутро пришла Аграфена в город, заявила будочнику. Будочник Аграфену на извозчика и в самую главную часть, и там сдал ее самому их главному будочнику. Аграфена и этому все рассказала.
– Не врешь ли? – усумнился главный: – нынче велено строго: прямо без всяких разговоров подкатим бочку пороха под разбойный дом, зажжем порох и разлетится дом на пять частей огнем и пылью, и пеплу не останется.
Отпустил главный будочник Аграфену на все четыре стороны с миром. Снарядились будочники все, сколько было из всех пяти частей, и поскакали по горячему следу на то место, где жили старичок со старухой.
Подступили они к разбойному дому. Выкатили бочку. И уж спичку чиркнули, чтобы порох зажечь, да разбойники как посыпят из окон золото. Да так дождем все кругом и засыпали.
И вернулись будочники к себе в город во все свои пять частей, без разбойников. И следов разбойничьих никаких не осталось, да и где их отыщешь под золотом! – чисто.