Король Дроздобород. Братья Гримм

О необычайной красоте принцессы слух разнесся за пределами королевства, однако, кроме удивительно привлекательной внешности, принцесса имела отвратительный характер: была горда, капризна и заносчива. Всех женихов, которые приезжали во дворец с открытым сердцем, она, высмеяв, выгоняла с позором прочь.

Но, однажды, король-отец всё же решил настоять на своём и, женить-таки строптивую красавицу. Пригласил в назначенный день всех знатных женихов, кому пришла охота жениться. Все приезжие были поставлены в ряд по своему достоинству и положению. Сначала шли короли, потом герцоги, князья, графы и бароны, а затем уже и простые дворяне.

Король и повёл принцессу по рядам женихов, но никто ей не пришелся по сердцу. И о каждом она нашла, что сказать неприятного. Один, по её мнению, был слишком толст. Она говорила:

— Точно винная бочка!

Другой был слишком долговяз, долог да тонок, что лён на лугу. Третий был слишком мал ростом, короток да толст, что овечий хвост, четвертый – слишком бледен, словно смерть ходячая, а пятый слишком красен, что свёкла огородная. Шестой был недостаточно прям, словно дерево покоробленное. И так в каждом она нашла, что высмеять, а в особенности она надсмехалась над одним добряком-королём, который стоял в ряду женихов одним из первых.

У этого короля подбородок был несколько срезан, принцесса это заметила, стала над ним смеяться и сказала:

— У него подбородок, словно клюв у дрозда.

Так и стали теперь величать его король Дроздобород.

А старый король, увидев, что дочь его только и делает, что высмеивает добрых людей, отвергает всех собранных на празднество женихов, разгневался на нее и поклялся, что выдаст ее замуж за первого бедняка, который явится к его порогу.

Два дня спустя какой-то бродячий певец стал петь под его окном, желая этим заслужить милостыню. Чуть король заслышал его песню, так и приказал позвать певца в свои королевские покои. Тот вошел к королю в своих грязных лохмотьях, стал петь перед королем и королевой и, пропев свою песню, стал кланяться и просить милостыню.

Король сказал:

— Твоя песня так мне пришлась по сердцу мне, что я хочу отдать тебе мою дочь в замужество.

Принцесса только тут поняла, что король не шутил. А король сказал её твёрдо:

— Я поклялся, что отдам тебя замуж за первого встречного нищего и сдержу свою клятву!

Никакие увертки не помогли, король послал за священником, и принцесса была немедленно обвенчана с нищим.

Когда же всё это совершилось, король сказал дочке:

— Теперь тебе, как нищей, не пристало больше жить здесь, в моем королевском замке, ступай по миру со своим мужем!

Бедняк-певец вывел ее за руку из замка, и она должна была вместе с ним бродить по миру пешком. Путем-дорогою пришли они к большому лесу, и королевна спросила:

— Ах, чей это темный чудный лес?

— Дроздоборода.

Потом пришлось им идти по лугу, и королевна опять спросила:

— Ах, чей это славный зеленый луг?

— Дроздобород владеет тем лугом большим.

— Ах, я, бедняжка, не знала. Зачем я ему отказала!

Потом прошли они через большой город, и она вновь спросила:

— Чей это город, прекрасный, большой?

— Дроздобород владеет всей той стороной!

— Ах, я, бедняжка, не знала. Зачем я ему отказала!

— Ну, послушай-ка! сказал певец. Мне совсем не нравится, что ты постоянно сожалеешь о своем отказе и желаешь себе другого мужа. Или я тебе не по нраву пришелся?

Вот, наконец, пришли они к маленькой-премаленькой избушечке, и королевна воскликнула:

— Ах, Господи, чей тут такой дрянной домишко?

Певец отвечал ей:

— Это твой и мой дом, и в нем мы с тобою заживем. Она должна была согнуться, чтобы войти в низенькую дверь.

— А где же слуги? спросила королевна.

— Слуги? Это зачем? отвечал певец. Ты сама должна все для себя делать. Разведи-ка сейчас же огонь, да свари мне чего-нибудь поесть, я очень устал.

Но принцесса, как оказалось, ничего не смыслила в хозяйстве: не умела огня развести, ни сварить что бы там ни было; муж ее сам должен был приняться за дело, чтобы хоть какого-нибудь толку добиться.

Разделив свою скромную трапезу, они легли спать; но на другое утро муж уже рано поднял жену с постели, чтобы она могла все прибрать в доме.

Денек-другой жили они таким образом, перебиваясь кое-как, и все запасы их пришли к концу. Тогда муж сказал принцессе:

— Жена! Этак дело идти не может, чтобы мы тут сидели сложа руки и ничего не зарабатывали. Ты должна приняться за плетение корзинок.

Он пошел, нарезал ивовых ветвей и притащил их домой целую охапку. Начала она плести, но крепкий ивняк переколол нежные руки принцессы.

— Ну, я вижу что это дело у тебя нейдет на лад, сказал муж, и лучше уж ты примись за пряжу; может быть, прясть ты можешь лучше, чем плести...

Она принялась тотчас за пряжу, но жесткая нитка стала въедаться в ее мягкие пальчики, так что они оказались все в крови.

— Вот, изволишь ли видеть, сказал ей муж, ведь ты ни на какую работу не годна, ты для меня не находка! Ну, да еще попробуем, станем торговать горшками и глиняной посудой: ты должна будешь выйти на базар и приняться за торговлю этим товаром.

— Ах, Боже мой! подумала она. Что, если на базар явятся люди из королевства моего отца да увидят меня, что я там сижу с товаром и торгую? То-то они надо мною посмеются!

Но делать было нечего; она должна была с этим примириться из-за куска хлеба.

При первом появлении королевны на базаре все хорошо сошло у нее с рук: все покупали у неё товар очень охотно, потому что она сама была так красива. И цену ей давали, какую она запрашивала; а многие даже давали ей деньги и горшков у нее не брали вовсе.

После того пожили они сколько-то времени на свои барыши; а когда все проели, муж опять закупил большой запас товара и послал жену на базар. Вот она и уселась со своим товаром на одном из углов базара, расставила товар кругом себя и стала продавать.

Как на грех, из-за угла вывернулся какой-то пьяный гусар на коне, въехал в самую середину ее горшков и перебил их все вдребезги. Королевна стала плакать и со страха не знала даже, что делать.

— Что со мной будет! воскликнула она. Что мне от мужа за это достанется?

Она побежала к мужу и рассказала ему о своем горе.

— А кто тебе велел садиться на углу с твоим хрупким товаром? Нечего реветь-то! Вижу и так, что ты ни к какой порядочной работе не годишься! Так вот: был я в замке у нашего короля на кухне и спрашивал, не нужна ли им судомойка. Ну, и обещали мне, что возьмут тебя на эту должность; по крайней мере, хоть кормить-то тебя будут даром.

И пришлось королевне в судомойках быть, и повару прислуживать, и справлять самую черную работу. В обоих боковых своих карманах она подвязала по горшочку и в них приносила домой то, что от стола королевского оставалось, и этим питались они вместе с мужем.

Случилось однажды, что в замке наверху назначено было праздновать свадьбу старшего королевича; и вот бедная королевна тоже поднялась наверх и вместе с прочей челядью стала в дверях залы, чтобы посмотреть на свадьбу.

Зажжены были свечи, стали съезжаться гости, один красивее другого, один другого богаче и великолепнее по наряду, и бедная королевна, с грустью подумав о своей судьбе, стала проклинать свою гордость и высокомерие, благодаря которым она попала в такое тяжкое унижение и нищету.

Слуги, проходя мимо нее, бросали ей время от времени крошки и остатки тех вкусных блюд, от которых до нее доносился запах, и она тщательно припрятывала все это в свои горшочки и собиралась нести домой.

Вдруг из дверей залы вышел королевич, наряженный в бархат и атлас, с золотыми цепями на шее. И когда он увидел, что красавица королевна стоит в дверях, он схватил ее за руку и захотел с нею танцевать; но та упиралась и перепугалась чрезвычайно, узнав в нем Короля Дроздоборода, который за нее сватался и был ею осмеян и отвергнут. Однако же ее нежелание не привело ни к чему: он насильно вытащил ее в залу.

И вдруг лопнул у нее на поясе тот шнур, на котором были подвязаны к карманам ее горшочки для кушанья, и горшочки эти вывалились, и суп разлился по полу, и объедки кушаний рассыпались повсюду.

Когда все гости это увидели, то вся зала огласилась смехом; отовсюду послышались насмешки, и несчастная королевна была до такой степени пристыжена, что готова была сквозь землю провалиться.

Она бросилась к дверям, собираясь бежать, но и на лестнице ее кто-то изловил и вновь привлек в залу; а когда она оглянулась, то увидела перед собою опять-таки Короля Дроздоборода.

Он сказал ей ласково:

— Не пугайся! Я и тот певец, который жил с тобою в жалком домишке, одно и то же лицо: из любви к тебе я надел на себя эту личину. Я же и на базар выезжал в виде пьяного гусара, который тебе перебил все горшки. Все это было сделано для того, чтобы смирить твою гордость и наказать твое высокомерие, которое тебя побудило осмеять меня.

Тут королевна горько заплакала и сказала:

— Я была к тебе очень несправедлива и потому недостойна быть твоей женой.

Но он отвечал ей:

— Утешься, миновало для тебя безвременье, и мы с тобою теперь отпразднуем свою свадьбу.

Подошли к ней придворные дамы, нарядили ее в богатейшие наряды, и отец ее явился тут же, и весь двор; все желали ей счастья в брачном союзе с Королем Дроздобородом. Пошло уж тут настоящее веселье: стали все и петь, и плясать, и за здоровье молодых пить!

А что, друг, недурно бы и нам с тобою там быть?