Часть вторая — Страна голубого цветка — Фрэнсис Бернетт
И по мере того, как сам маленький Король рос день ото дня, мир казался ему всё более прекрасным и полным чудес. В нём были солнце и луна, звёзды и грозы, стремительные копья дождя, нежные стрелки растений, полёт орла, песни и гнёзда маленьких птичек, сменяющие друг друга времена года и не устающая трудиться могучая чёрная земля с её щедрыми урожаями.
— Сколько чудес на одной земле, и ты на ней человек, — говорил Старейший. — Когда идёшь, держи голову выше, юный Король, и не забывай смотреть вверх. Помни и о самом маленьком чуде.
Он помнил всё и жил, глядя на мир большими, ясными, светящимися радостью глазами. На скале он ни разу не слыхал дурного или недоброго слова и не ведал о существовании мелких и тёмных мыслей. Когда он подрос настолько, что мог уже гулять один, то стал нередко уходить в горы, не страшась грозы и диких зверей. Львы с лохматыми гривами и их подруги подходили и ластились к нему, как некогда их предки ластились в райском саду к юному Адаму. И он ни разу не усомнился в том, что они его друзья. Ему никогда бы не пришло в голову, что есть люди, убивающие своих диких братьев.
Проводя много времени на королевском дворе, он научился ездить верхом и часто упражнялся в силе и ловкости. Он так и не познал, что такое страх, и не боялся, что какое-то дело может оказаться ему не по силам. Становясь с каждым днём сильнее и прекраснее, он уже в десять лет был ростом с шестнадцатилетнего юношу, а в шестнадцать выглядел молодым великаном. Впрочем, это не так уж и удивительно, ведь он был братом грозы и жил по соседству с могучими и сиятельными звёздами.
Только однажды, когда ему исполнилось двенадцать лет, с ним произошло нечто странное и неприятное. Как-то раз из королевства на равнине ему был прислан специально для него выращенный молодой скакун. Никогда ещё королевские конюшни не видывали столь великолепного животного. Когда коня привели на двор, глаза Короля-мальчика засияли от радости. Почти всё утро он провёл, объезжая и тренируясь брать с ним барьеры. Из своей башни Старейший слышал его восхищённые возгласы и подбадривающие крики. Потом, желая испытать своего красавца, Король отправился верхом по извилистой горной тропе.
Вернувшись в замок, Амор сразу же пошёл в башню к Старейшему, и тот, оторвавшись от своей толстой книги, окинул его серьёзным и внимательным взглядом.
— Давай поднимемся на стену, — сказал мальчик. — Мне нужно поговорить с тобой.
И вот они стояли вдвоём на стене замка, глядя на расстилающийся внизу мир и лазурное небо над головой, и взгляд Старейшего становился с каждой минутой всё серьёзнее.
— Я слушаю тебя, юный Король.
— Произошло что-то странное, — ответил Король Амор. — Я испытал то, чего никогда не испытывал прежде. Когда я проезжал через плато по горному лугу, конь внезапно остановился, отказываясь двинуться с места. С дерева на нас смотрел молодой леопард. Конь встал на дыбы и захрапел. Он уже не слушался меня — только пятился назад и крутился на месте. Я пробовал уговорить его, но всё напрасно. И вдруг, когда я понял, что не могу с ним справиться, мной овладело это новое странное чувство. Мне стало жарко, я чувствовал, что лицо моё горит; сердце сильно билось, и кровь словно закипала у меня в жилах.
Потом из горла у меня вырвались резкие, отвратительные звуки — я забыл о том, что все мы братья, — я поднял руку и, сжав её в кулак, ударил моего коня, потом ещё раз и ещё. Я больше не любил его, и чувствовал, что он уже не любит меня. Я до сих пор не могу избавиться от этого жара, слабости и усталости. Радость покинула меня. Что это было? Страдание? Я никогда не испытывал его раньше и не знаю, какое оно. Скажи, это было страдание?
— Хуже, чем страдание, — ответил Старейший. — Это был гнев. Когда человек поддаётся гневу, им овладевает жестокая лихорадка. Он лишается сил, теряет власть над собой и над другими людьми и упускает время, которое мог употребить на что-то действительно важное и нужное. В мире нет времени для гнева.
Так Король Амор познал бесполезность гнева. Они ещё долго сидели на крепостной стене, и Старейший рассказывал, как эта отрава разливается по жилам, ослабляя самого сильного человека и лишая его рассудка. Потом Амор лежал, глядя в небо на мириады своих братьев-звёзд и проникаясь их покоем.
— Если пролежать так всю ночь, думая только об этой тишине и о звёздах, гнев забудется и не сможет больше отравлять твою душу. Если ты впустишь в свой ум прекрасную мысль, она вытеснит из него дурную. Ум того, кто думает о звёздах, недоступен для мрака, — так говорил ему Старейший.
На плато, у подножия скалы, на которой стоял замок, росли удивительные сады. Когда-то их разбила здесь печальная юная королева, супруга первого Короля Мордрета, но после её смерти они успели прийти в запустение. С тех пор как новорождённый Король Амор был принесён в замок на вершине горы, Старейший и его помощник заставили их цвести вновь. И когда Амор подрос и смог сам держать в руках лопату, он тоже изъявил желание работать в саду. От одного его прикосновения всё сразу пускалось в рост, как будто оно обладало волшебной силой. Птицы, пчёлы и бабочки так и вились вокруг него, стоило ему только приступить к работе. Он знал, о чем жужжат пчёлы и куда они летают за нектаром. Бабочки садились ему на ладони, чтобы поведать об известных им чудесах. Птицы рассказывали ему о своих путешествиях и приносили из дальних стран семена диковинных цветов. Одна ласточка, особенно его любившая и успевшая побывать во многих сказочных краях, принесла ему как-то раз семечко из тайного сада некоего императора. Семечко это никто никогда не видел, кроме четырёх рабов, которые родились в том саду и обречены были оставаться там до конца своих дней.
Король Амор посадил это семечко в особо отведённом для него цветнике, и из него вырос цветок невиданной красоты. Он был такого чистого и яркого голубого цвета, что при одном взгляде на него захватывало дыхание. На длинном стебле красовались нежные венчики его соцветия, и в первый же год он дал тысячу семян. Каждый год Амор сажал всё больше этих цветов, и каждый год они вырастали ещё выше и прекрасней — и дольше цвели. Иногда летний вечер относил облачка их тончайшего аромата вниз в долину, и тогда злосчастные жители страны Короля Мордрета забывали свои распри и невзгоды и поднимали отяжелевшие головы, спрашивая друг друга, что это происходит там в горах. Каждый год Король Амор собирал семена голубых цветов и хранил их в одной из пустующих башен замка.
Сам он не переставал расти и набираться сил и день ото дня становился все мудрей и прекрасней. Каждое деревце, травинка, каждое четвероногое создание, каждый ветерок, каждая звезда на небе делились с ним своими чудесами и своей мудростью. Его удивительные глаза с их прямым сияющим взглядом могли прочесть душу человека и заставить откликнуться самую её глубину. А сила рук его была такова, что он мог не напрягаясь сломать пополам железный посох.
В день, когда Амору исполнилось двадцать лет, Старейший взял его на крепостную стену и, дав большое увеличительное стекло, сказал посмотреть, что делается внизу, в главном городе королевства.
— Я вижу там толпы людей, — сказал Амор. — Я вижу там яркие краски, развевающиеся флаги и триумфальные арки. Кажется, там готовятся к какому-то великому торжеству.
— Они готовятся к твоей коронации, — сказал Старейший. — Завтра ты будешь с почестями препровождён вниз в долину и провозглашён Королем. Всё это время я готовил тебя к тому, чтобы ты мог достойно править своим королевством. Я рассказывал тебе о чудесах этого мира и внушал, что в нём нет ничего бесполезного, кроме злых и бесчестных мыслей. Теперь всё то, чему ты научился у своих братьев, живя здесь, тебе предстоит передать другим твоим братьям там внизу. Многое из того, что ты увидишь, покажется тебе грязным и отвратительным, но держи голову выше, юный Король, и не забывай про солнце, ветер и звёзды. — А сам, глядя на него, подумал: «Стоит ему появиться перед ними, и они примут его за юного бога».
На следующий день по извилистой горной дороге, ведущей к замку, двинулась блестящая процессия. Знатные вельможи,придворные, полководцы ехали верхом. За ними шествовали их многочисленные приближенные. Праздничные наряды сверкали яркими красками, над головами развевались всевозможные флаги и знамёна, и всё это сопровождалось торжественными звуками золотых и серебряных труб.
Старейший, в своём неизменном плаще, стоял подле Короля Амора на широкой террасе, охраняемой суровыми каменными львами.
— Смотрите, люди, вот он, ваш Король! — сказал он.
И тогда произошло то, что он и предполагал. Они слегка отпрянули назад, и во взглядах их был страх, и многие из свиты попадали на колени. Они вообразили, что перед ними бог и великан, — он же был просто прекрасным юношей, который не знал тёмных мыслей и жил по соседству со своими братьями-звёздами.
Потом привели коня его в золотом убранстве, и, спустившись в долину, Амор вместе со всем кортежем въехал через главные ворота в королевскую столицу. Старейший ехал верхом рядом с ним.
По дороге к месту коронации он увидел много такого, о чём прежде даже не догадывался. Несмотря на отвлекающие внимание роскошные портьеры из бархата и шёлка, украшавшие фасады богатых домов, ему удалось разглядеть убогие боковые улочки, тёмные переулки и покосившиеся жилища. При его приближении маленькие дети разбегались, как мыши по своим норам, и нищие озлобленные люди — мужчины и женщины — немилосердно расталкивали друг друга в толпе. На каждом углу ему попадались худые, измождённые лица, и никто не улыбался, потому что каждый из них ненавидел и боялся своего соседа, и все испытывали страх и неприязнь к молодому Королю, потому что все Мордреты были злыми и эгоистичными, а он был их преемником.
Когда же они увидели, что он обладает таким ростом и силой и так высоко держит свою красивую голову, то и дело устремляя взгляд к небу, то стали бояться его ещё больше. Сами они привыкли ходить понурившись и ничего не видя, кроме пыли и грязи под ногами и бесконечных распрей вокруг, и потому их постоянно одолевали всякого рода страхи и тёмные мысли и они сразу же стали бояться его и подозревать в гордыне. От него можно ожидать ещё большего зла, чем от прежних королей, говорили они, — как раз потому, что он намного превосходит их в силе и красоте. У них уже вошло в привычку заведомо подозревать и бояться всех и вся.
Ехавшие впереди процессии высокопоставленные вельможи изо всех сил старались, чтобы Король Амор не увидел убогих улиц и их обитателей. Они спешили привлечь его внимание к роскошным домам, праздничному убранству и прекрасным дамам, кидающим ему цветы со своих балконов. Он искренне восхищался всем этим великолепием, и от его сияющего взгляда дамы готовы были сами броситься с балконов к его ногам и кричали, что никогда, никогда ещё трон не принадлежал такому прекрасному молодому королю.
— К чему смотреть на нищих, Ваше Величество, — сказал Первый Министр. — Это же сплошь отпетые воры и негодяи.
— Я бы не стал смотреть на них, — отвечал Король Амор, — если бы знал, что никак не могу им помочь. Стоит ли смотреть на мрак, если нельзя сделать его светлее. Но я уверен, что это можно изменить, хотя пока что не представляю себе как.
— В их глазах полно ненависти. Эти люди могут только разгневать Ваше Величество, — сказал красивый молодой вельможа, ехавший недалеко от него.
— Для гнева нет времени, — сказал Амор, высоко держа увенчанную короной голову. — Ничего не может быть напрасней.
Когда зашло солнце, во дворце начался большой пир, а после него бал, и все придворные были очарованы красотой и благородными манерами нового Короля. Он казался остроумнее и обаятельнее всех прежних королей Мордретов. А смех его был таким весёлым, что стоявшие рядом с ним, сами не зная отчего, начинали чувствовать себя счастливее.
Но вот, как раз когда бал был в самом разгаре, Амор вышел на середину и, обратившись ко всему пышному обществу, сказал:
— Я видел широкие улицы, роскошные дома и всё, что есть прекрасного в моем городе. Теперь меня ждут узкие улочки и тёмные переулки. Я должен увидеть несчастных, которые там живут, — калек, воров, пьяниц и нищих.
Шум и ропот пронесся по залу. Он хотел видеть то, что они так старательно от него скрывали, говоря, что это зрелище не для королевских глаз.
— Я должен это видеть, — сказал он с улыбкой, одновременно странной и прекрасной. — Я отправлюсь туда сейчас же, вместе с моим высокочтимым другом и учителем. Вы же оставайтесь во дворце, и пусть бал продолжается.
И, сопровождаемый Старейшим в его длинном сером одеянии, он прошёл через всю эту блестящую толпу к выходу. Он намеренно не стал снимать с головы корону, потому что хотел, чтобы народ видел своего короля.
Оказавшись в самой мрачной части города, они стали углубляться в узкие улочки, переулки и задворки, где люди разбегались по своим углам, подобно тем беспризорным детям, с которыми Амор сталкивался днём. Он не разглядел бы их в потёмках, если бы не захватил с собой яркий фонарь, который держал теперь высоко над головой. Видя его озарённое светом лицо и корону, люди в страхе шарахались в стороны, не зная, чего можно ожидать от этого могущественного короля, похожего на молодого бога. И только совсем маленькие дети смотрели на него с восхищённой улыбкой, потому что он был так молод, красив и великолепен. Обитателям этих трущоб было непонятно, зачем королю понадобилось гулять здесь ночью в день своей коронации. Большинство из них полагало, что назавтра он велит казнить их всех как никчемный сброд, а жалкие их жилища предать огню.
В одном из дворов навстречу ему выскочил сумасшедший.
— Мы ненавидим тебя! — выкрикивал он, потрясая кулаками. — Ненавидим! Ненавидим!
Жители окрестных домов затаили дыхание и с ужасом ждали, что за этим последует. Но Король-великан продолжал стоять с поднятым над головой фонарём, глядя на сумасшедшего в глубокой задумчивости.
— В мире нет времени для ненависти, — сказал он. — Нет времени. — И продолжал путь.
Этот задумчивый взгляд не покидал его, пока он не обошёл и не увидел всё, что хотел.
На следующий день он сел на коня и поскакал в горы к своему замку на скале, и, как уже много-много раз прежде, ночь застала его лежащим на крепостной стене и глядящим в небо. Ласковый ветер обдувал его со всех сторон, и звёзды опять были рядом.
— Я не знаю, что делать, — сказал он, обращаясь к ним. — Подскажите мне, братья. — И потом долго лежал молча, пока великая и благодатная тишина ночи не наполнила его душу, и когда звёзды на небе начали таять, забылся глубоким и безмятежным сном.
А внизу, в его королевстве, люди с трепетом ждали, что теперь будет дальше. Прошло несколько дней, и всё это время они ссорились и ненавидели друг друга ещё больше, чем прежде, — богатые, потому что каждый из них мечтал получить от Короля особую милость; бедные же потому, что испытывали перед ним страх и каждый опасался, что кто-нибудь из соседей может выдать королю его прошлые прегрешения.
Только два мальчика, работавшие вместе на поле, вдруг перестали драться и ссориться, и один из них замолчал, словно что-то вспоминая, и потом произнес странным голосом странные слова:
— Для гнева нет времени. Нет времени. — Потом он снова принялся за работу, и его товарищ сделал то же самое, и, закончив прополку, они задумались и вспомнили, что накануне не сделали и половину того, что требовалось, потому что всё время задирались и ссорились, и вечером, вернувшись домой в синяках и без вознаграждения, остались без ужина.
— И верно, нет времени, — рассудили они.