Митя Куракин Рассказ из эпохи Екатерины Великой — Андреевская Варвара

I.

Верстахъ въ сорока отъ Москвы, неподалеку отъ проѣзжей дороги, живописно раскинувшись надъ обрывомъ, стояла деревенька, носившая названіе "Крутой Горки", присвоенное ей, вѣроятно, потому, что она дѣйствительно находилась на возвышеніи.
Рядомъ съ нею, справа -- виднѣлась деревянная церковь, выкрашенная сѣрою краскою, а слѣва -- заброшенная барская усадьба, "Отрадное". Старинный господскій домъ былъ окруженъ фруктовымъ садомъ и обширнымъ паркомъ, густо поросшимъ развѣсистыми, вѣковыми деревьями; когда-то этотъ садъ и паркъ, должно быть, заботливо расчищали, такъ какъ въ немъ еще остались слѣды дорожекъ, цвѣточныхъ клумбъ и садовыхъ скамеекъ... Теперь же ни на что подобное не было даже намека. И садъ, и паркъ, и самый домъ съ наглухо заколоченными ставнями, все пришло въ полный упадокъ... Даже названіе "Отрадное" казалось неподходящимъ для такого мѣста, отъ котораго скорѣе вѣяло грустью, чѣмъ отрадою.
Принадлежало "Отрадное" одному изъ потомковъ нѣкогда богатой и родовитой фамиліи Куракиныхъ -- Петру Ивановичу Куракину, на долю котораго послѣ семейнаго раздѣла, досталась эта усадьба съ прилегавшей къ ней землей -- и ничего больше. Земля доходу приносила мало, а усадьба и тогда уже представляла собою одно воспоминаніе объ остаткахъ прежняго величія... Чтобы поддерживать ее, приходилось тратить послѣдніе гроши.
Пока самъ Петръ Ивановичъ былъ живъ, дѣло еще кое-какъ спорилось, но когда въ 1766 году, во время первой Турецкой войны, въ царствованіе Екатерины Великой, русскія войска были отправлены на поле брани, подъ предводительствомъ Румянцева, то Петру Ивановичу, служившему въ арміи, пришлось слѣдовать за своей частью и при этомъ, конечно, оставить "Отрадное" на произволъ судьбы, вслѣдствіе чего оно мало по-малу пришло въ окончательный упадокъ: самъ же Петръ Ивановичъ, къ общему горю семьи и всѣхъ его знавшихъ, совершенно пропалъ безъ вѣсти. Что сталось съ нимъ съ тѣхъ поръ, для всѣхъ осталось тайной.
Убитая горемъ жена, потеряла всякую надежду на его возвращеніе; вслѣдствіе недостатка матеріальныхъ средствъ, жить болѣе въ "Отрадномъ" она уже не могла и, оставивъ тамъ вмѣсто себя стараго слугу Тихона (служившаго нѣкогда въ качествѣ дворецкаго у отца Петра Ивановича), перебралась вмѣстѣ со своимъ годовалымъ ребенкомъ Митей въ Москву, къ родителямъ, но и тамъ не суждено ей было долго жить спокойно.
Въ 1771 году въ Москвѣ, какъ извѣстно, появилась страшная чумная эпидемія, народъ умиралъ массами; въ числѣ прочихъ сначала погибли родители вдовы Куракиной, а затѣмъ и она сама; что касается Мити, которому тогда уже шелъ пятый годъ, то онъ, по какой то счастливой случайности, уцѣлѣлъ отъ общаго бѣдствія и былъ увезенъ Тихономъ въ "Отрадное". Тихонъ хотѣлъ устроить его, насколько возможно, комфортабельно и удобно, въ большомъ домѣ, но это оказалось небезопаснымъ, такъ какъ домъ за послѣдніе четыре года съ одной стороны совсѣмъ покривился и затѣмъ окончательно пришелъ въ ветхость. Пришлось перетаскать необходимую мебель въ стоявшую рядомъ избушку, прежде предназначенную для жилья сторожа, и поселиться тамъ; туда-же онъ перенесъ кое-какую посуду вмѣстѣ съ прочими нужными вещами, потомъ наглухо заколотилъ домъ и усердно занялся устройствомъ новаго помѣщенія для своего маленькаго питомца, въ которомъ, какъ говорится, души не чаялъ, и который, въ свою очередь, съ каждымъ годомъ, все больше и больше къ нему привязывался. Между ними завязалась настоящая, прочная дружба, хотя Тихонъ при этомъ не переходилъ границы отношенія слуги къ барину, и если порою ему случалось за что-нибудь пожурить Митю, то дѣлалъ это только въ видѣ увѣщанія, не возвышая голоса. Лѣтомъ они вмѣстѣ ходили въ лѣсъ за ягодами, за грибами и занимались рыбной ловлею. Послѣднее занятіе составляло отчасти источникъ дохода Тихона,-- которому постоянно удавалось довольно выгодно сбывать наловленную рыбу.-- По зимамъ Тихонъ также не сидѣлъ сложа руки: онъ искусно мастерилъ кадочки, лаханки, шайки,-- все это у него охотно покупали не только мѣстные жители, а даже и московскіе бондари, отъ времени до времени, наѣзжавшіе въ Крутую Горку дѣлать ему заказы.
Въ началѣ, пока Митя былъ совсѣмъ маленькій, онъ во время работы Тихона только подавалъ ему инструменты да, вмѣсто забавы, пригребалъ въ сторону соръ и стружки, а потомъ, когда сталъ подрастать, то являлся уже какъ бы помощникомъ Тихона.
Сидя въ зимніе вечера въ крошечной горенкѣ, правильнѣе даже сказать,-- избушкѣ, освѣщенной лучиной (свѣчи тогда считались роскошью, доступною только въ господскихъ домахъ), Митя помогалъ Тихону сколачивать заказанныя кадочки да ведерки, а Тихонъ за это разсказывалъ барчуку различные эпизоды изъ давно прошедшаго времени. Въ годы своей молодости Тихонъ служилъ дворецкимъ у дѣдушки маленькаго Мити, Ивана Платоновича Куракина, который, по своему служебному положенію, имѣлъ доступъ ко двору Императрицы Елизаветы Петровны; при этомъ старикъ обыкновенно сперва подробно описывалъ все, что зналъ (по наслышкѣ) о придворномъ бытѣ той эпохи,-- затѣмъ расточалъ похвалы въ честь Государыни. Онъ славилъ ее за то, что, съ ея воцареніемъ, государственныя дѣла въ Россіи велись не иностранцами, какъ было раньше, а русскими вельможами, и въ заключеніе съ восторгомъ описывалъ воздвигнутыя въ ея царствованіе въ Петербургѣ прекрасный зданія, по планамъ знаменитаго итальянскаго архитектора Растрелли {Изъ этихъ зданій первое мѣсто занимаютъ: Зимній дворецъ, соборъ Смольнаго монастыря, Царскосельскій дворецъ.}.
-- "А что, не пора ли работу кончить?" сказалъ однажды Тихонъ, обращаясь къ своему маленькому помощнику, когда они по обыкновенію провели весь длинный зимній вечеръ за сколачиваніемъ кадочекъ.
-- "Нѣтъ, дѣдушка," возразилъ Митя (онъ называлъ Тихона дѣдушкой), "давай, сколотимъ еще вотъ это ведерко".
-- "Да ты, соколикъ, усталъ, поди?"
-- "Ни чуточки; я такъ люблю твое мастерство... Вырасту большой, непремѣнно сдѣлаюсь бондаремъ; мы съ тобою станемъ вмѣстѣ работать... У насъ будетъ много денегъ..."
-- "Не пригоже тебѣ, батюшка Димитрій Петровичъ, бондаремъ быть," отозвался Тихонъ.
-- "Почему?"
-- "Потому, что ты баринъ; тебѣ грамотѣ учиться надо, а затѣмъ на царскую службу идти..."
-- "Грамотѣ?.." перебилъ Митя, "нѣтъ -- грамотѣ учиться скучно. Намедни отецъ Павелъ сталъ мнѣ показывать въ книжкѣ разныя буквы, я чуть не заснулъ, на нихъ глядя."
Старикъ укоризненно покачалъ головой.
-- "Вотъ на царскую службу идти -- это пожалуй," продолжалъ Митя послѣ минутнаго молчанія: "только опять таки безъ тебя не пойду!.. Ужъ служить, такъ вмѣстѣ..."
-- "Ахъ ты, соколикъ мой ясный, да развѣ я теперь годенъ на что-нибудь? Радъ бы послужить матушкѣ царицѣ, но силъ не хватитъ... Вѣдь мнѣ седьмой десятокъ пошелъ... Скоро помирать надо..."
При послѣднихъ словахъ Тихона, на глазахъ Мити выступили слезы; онъ бросился къ нему, охватилъ рученками его морщинистую шею и проговорилъ дрожащимъ голосомъ:
-- "Я не хочу, чтобы ты умеръ."
Старикъ улыбнулся.
-- "Не хочу, не хочу," продолжалъ мальчикъ, топая ногами. "Скажи, дѣдушка, что ты не умрешь... Вѣдь не умрешь?" допытывался онъ, шаловливо заглядывая въ лицо Тихона.
-- "Коли будешь учиться грамотѣ, не умру", отвѣчалъ Тихонъ, стараясь казаться серьезнымъ.
-- "Буду, дорогой, буду, родненькій!" Митя мысленно порѣшилъ на слѣдующій же день бѣжать къ сельскому священнику, отцу Павлу, просить поучить его грамотѣ. Въ дѣтской головкѣ мальчика сразу сложилась увѣренность, что чѣмъ скорѣе онъ научится читать, тѣмъ дольше проживетъ на свѣтѣ его дорогой дѣдушка, съ которымъ онъ вмѣстѣ уйдетъ на царскую службу и будетъ воевать съ разными непріятелями.
Въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ, старикъ и маленькій собесѣдникъ его сидѣли молча; въ головѣ каждаго изъ нихъ роились свои мысли, свои думы.-- Митя думалъ, конечно, по-дѣтски, рисуя въ воображеніи несбыточные факты и представляя себя сказочнымъ героемъ... Тихонъ же думалъ свою всегдашнюю думу разумную, крѣпкую... Думалъ о томъ, какъ бы при жизни успѣть вывести въ люди сироту Куракина, не дать ему заглохнуть среди необразованныхъ мужиковъ, которые, глядя на него, всегда произносятъ слово "баринъ" -- съ ироніей, какъ-бы давая ему почувствовать всю непривлекательность положенія "барина" при недостаткѣ средствъ. Чѣмъ больше думалъ обо всемъ этомъ Тихонъ, тѣмъ тяжелѣе становилось у него на сердцѣ; единственный человѣкъ, съ которымъ онъ могъ поговорить по душѣ, былъ отецъ Павелъ; въ бесѣдахъ съ нимъ старый вѣрный слуга, какъ говорится, отводилъ душу... Это служило ему большимъ утѣшеніемъ, хотя въ результатѣ существенной пользы пока не приносило.
-- "Нѣтъ, соколикъ ясный, полно работать. Коли ты не усталъ, то я самъ притомился", проговорилъ наконецъ Тихонъ, нарушивъ молчаніе, и только что хотѣлъ отбросить въ сторону молотокъ, какъ въ наружную дверь, кто-то тихо постучался.
-- "Кто тамъ?" окликнулъ Тихонъ.
-- "Я," -- раздался въ сѣняхъ хорошо знакомый голосъ отца Павла.
-- "Милости просимъ!" обрадовался Тихонъ и поспѣшилъ направиться къ двери, чтобы открыть ее.
-- "Миръ вамъ, друзья мои," привѣтливо проговорилъ появившійся на порогѣ священникъ.
Тихонъ и Митя подошли подъ благословеніе.-- По выраженію ихъ лицъ, не трудно было догадаться, что они оба удивлены такому позднему приходу дорогого гостя.
-- "Не ждали, небось?" съ улыбкой обратился къ нимъ отецъ Павелъ.
-- "Ждать, не ждали, а видѣть васъ, батюшка, всегда рады," отозвался Тихонъ, помогая отцу Павлу снять его заячью рясу, крытую темною матеріей.
-- "Я къ вамъ съ хорошими вѣстями," продолжалъ между тѣмъ отецъ Павелъ и присѣлъ на лавку.
Тихонъ смотрѣлъ на него вопросительно, Митя тоже.
-- "Да, съ хорошими вѣстями; дѣло то, видите ли, вотъ въ чемъ заключается: надо было мнѣ побывать въ Москвѣ, кое-какія покупки сдѣлать... Ну вотъ, значитъ, вчера, послѣ полудня, я велѣлъ работнику заложить въ санки "Сѣрко" и поѣхалъ, купилъ все, что требовалось; затѣмъ, сегодня поутру, сталъ домой собираться и вдругъ, совершенно неожиданно, на улицѣ встрѣтилъ одного стараго знакомаго, съ которымъ очень давно не видѣлся, и который только нѣсколько дней тому назадъ пріѣхалъ изъ Петербурга. Разговорились мы съ нимъ про то, про другое... Сталъ онъ мнѣ про Петербургъ разсказывать, про царицу нашу Екатерину Алексѣевну, какая она милостивая, какъ онъ удостоился быть во дворцѣ, и какъ просилъ принять своего крестника, круглаго сироту, въ кадетскій Шляхетскій корпусъ. Слушая его, я и вспомнилъ о Митѣ, да и подумалъ, почему бы тебѣ не попытать счастія?.. Просьбу надо подать черезъ одного генерала, который, какъ говорятъ, вообще очень заботится о народномъ образованіи, черезъ него же, можетъ быть, получишь и доступъ къ Государынѣ... Фамилію то его я, какъ на зло, запамятовалъ; ну да это не бѣда... Мой знакомый все тебѣ подробно разскажетъ и научитъ, съ чего начать. Только въ Москвѣ то онъ будетъ не долго, такъ какъ направляется по торговымъ дѣламъ въ Ярославль, а сколько времени останется тамъ -- неизвѣстно: коли надумаешь послушаться добраго совѣта -- счастья испробовать, не откладывай, поѣзжай въ Москву, переговори съ нимъ толкомъ; я тебѣ лошадку дамъ туда доѣхать; повторяю еще разъ, не откладывай; я для того и поспѣшилъ къ тебѣ, чтобы время выгадать."
Тихонъ слушалъ отца Павла съ напряженнымъ вниманіемъ. Идти къ государынѣ, разсказать ей печальную судьбу маленькаго Куракина, не имѣвшаго на бѣломъ свѣтѣ не только отца и матери, но даже никого изъ близкихъ, просить принять мальчика въ кадетскій корпусъ была его завѣтная мечта... Но мечта эта казалась ему настолько несбыточною, что онъ никогда не рѣшался даже заикнуться о ней... Теперь же вдругъ эта мечта, сама собою, начинаетъ переходить въ дѣйствительность... Онъ видитъ возможность ея осуществленія...
-- "Батюшка, да вѣдь я только объ этомъ и думалъ... Только объ этомъ и молился... Но не смѣлъ высказать своей мысли... Боялся... Думалъ, что осмѣютъ меня... Дуракомъ назовутъ. А тутъ вдругъ самъ Господь на путь наводитъ!" воскликнулъ Тихонъ и, припавъ губами къ рукѣ добраго батюшки, принялся покрывать ее горячими поцѣлуями.
Митя, все время стоявшій въ сторонѣ, молча смотрѣлъ то на того, то на другого; потомъ вдругъ сорвался съ мѣста, подбѣжалъ къ священнику и, по примѣру Тихона, тоже сталъ съ благодарностью цѣловать его руки.
-- "Не меня, а Господа Бога благодарите," отозвался отецъ Павелъ; "безъ Его святой воли, на свѣтѣ ничего не дѣлается... Коли Ему угодно, то задуманное нами предпріятіе, навѣрное, удастся.-- Садись, дѣдко, рядомъ со мною, разсудимъ. Если ты дѣйствительно давно задумалъ это дѣло, только громко говорить не рѣшался,-- то теперь я съ тобою охотно о немъ потолкую, и, можетъ быть, съ Божьей помощью, у насъ что-нибудь выйдетъ путевое."
Тихонъ присѣлъ на скамейку; Митя примостился около нихъ.-- Разговоръ о предстоящей поѣздкѣ въ Петербургъ и о томъ, какъ ее устроить возможно выгоднѣе, продолжался долго; въ результатѣ на общемъ совѣтѣ было положено, что Тихонъ на слѣдующій же день отправится въ Москву на развѣдки; затѣмъ, недѣли черезъ двѣ, справивъ все нужное, вмѣстѣ съ Митей пустится въ дальнѣйшую дорогу искать счастья и царской милости, а старый знакомый отца Павла, тѣмъ временемъ, увѣдомитъ свою сестру, живущую въ Петербургѣ о томъ, что они по пріѣздѣ туда у нея остановятся.

II.

Петербургъ того времени, къ которому относится этотъ разсказъ, совсѣмъ не походилъ на то, что мы теперь въ немъ видимъ; ни теперешнихъ мостовыхъ, ни тротуаровъ, ни множества пяти этажныхъ каменныхъ зданій изящной архитектуры въ немъ не было,-- освѣщенія -- тоже. Только около дворцовъ развѣ порою виднѣлись тусклые фонари, да кое-гдѣ по главнѣйшимъ улицамъ, какъ, напримѣръ, на Широкой, длинной "першпективѣ".-- Въ общемъ, впрочемъ, и першпектива, большею частію, освѣщалась свѣтомъ зажженаго огня изъ оконъ; а объ окраинахъ и говорить нечего... Пустыри, заборы, домишки маленькіе, одинъ отъ другого далеко... По ночамъ тьма непроглядная.
Въ одной изъ тихихъ отдаленныхъ частей Петербурга, носившей названіе "Козьяго болота", стоялъ маленькій деревянный домикъ; въ немъ жила вдова небогатаго чиновника, Наталья Петровна Молвистова, сестра того самаго знакомаго отцу Павлу человѣка, съ которымъ онъ разговорился въ Москвѣ, и къ которому направилъ Тихона за справками. Получивъ письмо отъ брата съ извѣстіемъ о томъ что старый слуга нѣкогда знатныхъ дворянъ Куракиныхъ ѣдетъ къ ней со своимъ питомцемъ, и узнавъ изъ этого письма о цѣли ихъ пріѣзда, она сейчасъ же попросила живущаго у нея племянника Виктора Николаевича Молвистова, который служилъ при генералѣ Бецкомъ,-- доложить послѣднему о печальной судьбѣ Мити.
Бецкій былъ тотъ самый генералъ, фамилію котораго, отецъ Павелъ не могъ вспомнить, и который въ эпоху Императрицы Екатерины прославился заботами о народномъ образованіи. Тронутый разсказомъ Молвистова, онъ обѣщалъ принять въ мальчикѣ участіе и приказалъ передать Тихону, чтобы тотъ, по пріѣздѣ въ Петербургъ, немедленно къ нему явился.
Наталья Петровна пришла въ восторгъ отъ такого счастливаго результата, достигнутаго при докладѣ генералу о Куракинѣ; она съ нетерпѣніемъ ждала пріѣзда дорогихъ гостей, которые, между тѣмъ, утомленные продолжительной дорогой, въ концѣ концовъ достигли цѣли путешествія. Когда рогоженная кибитка ихъ остановилась около деревяннаго домика,-- день уже клонился къ вечеру, и на улицѣ совершенно стемнѣло; Наталья Петровна, услыхавъ скрипъ полозьевъ, поспѣшно вышла навстрѣчу дорогимъ, давно ожидаемымъ гостямъ, и положительно очаровала ихъ своимъ радушнымъ пріемомъ, въ довершеніе чего еще сообщила пріятную вѣсть, что генералъ Бецкій, уже предупрежденный обо всемъ, желаетъ видѣть Тихона, какъ можно, скорѣе.
-- "Пути Господни неисповѣдимы!" радостно воскликнулъ Тихонъ и, взглянувъ на висѣвшій въ углу образъ Спасителя, набожно перекрестился.
-- "Коли генералъ Бецкій возьмется за дѣло,-- то успѣхъ будетъ навѣрное," вмѣшался въ разговоръ Викторъ Николаевичъ.
-- "Да, да, Митенька, ты уже со своей стороны напоминай генералу, когда можно, чтобы не забылъ грѣхомъ; вѣдь дѣлъ-то у него много," обратилась Наталья Петровна къ племяннику; затѣмъ, взглянувъ въ сторону Тихона и Мити, поспѣшила добавить: "а вы, мои дорогіе, денька два-три съ дороги отдохните, а тамъ, съ Божьей помощью, и ступайте сами къ нему; Витенька о васъ доложитъ".
-- "Спасибо, Наталья Петровна; дай вамъ Господи добраго здоровья за то, что о сиротѣ заботитесь," сказалъ въ отвѣтъ Тихонъ. "А ты, соколикъ, шепнулъ онъ Митѣ -- что-же не благодаришь добрую тетеньку? она для тебя много, очень много сдѣлала!.."
Митя, по природѣ застѣнчивый и вообще не привыкшій видѣть вокругъ себя людей постороннихъ, сначала совсѣмъ было растерялся; онъ не зналъ, что надо сказать, съ чего начинать и, продолжая прижиматься къ колѣнамъ Тихона, только молча смотрѣлъ на свою благодѣтельницу. Потомъ, ознакомившись съ нею, почувствовалъ къ ней довѣріе и смѣло бросился ей на шею.
Викторъ Николаевичъ, тѣмъ временемъ, заговорилъ съ Тихономъ о генералѣ Бецкомъ.
-- "Толкуйте о дѣлѣ, мы вамъ мѣшать не будемъ," сказала Наталья Петровна, ласково обнимая Митю; "мы съ Митенькой займемся по хозяйству."
Съ этими словами, она принялась накрывать столъ; Митя помогалъ ей доставать изъ шкапчика посуду,-- и, спустя нѣсколько минутъ, вся компанія приступила къ ужину. Во время ужина дѣловой разговоръ между молодымъ Молвистовымъ и Тихономъ не прекращался. Молвистовъ настаивалъ на томъ, чтобы Тихонъ явился къ генералу скорѣе, и, вопреки предложенію Натальи Петровны пріѣзжимъ отдохнуть съ дороги да осмотрѣться, было рѣшено идти къ Бецкому завтра, тѣмъ болѣе, что завтрашній день оказывался днемъ его пріема. Если бы имъ довелось пропустить этотъ день, то пришлось бы ждать цѣлую недѣлю.
Несмотря на удобную постель, заботливо приготовленную Натальей Петровной, и на усталость послѣ продолжительнаго переѣзда, Тихонъ долго не могъ сомкнуть глазъ. Предстоящее свиданіе съ генераломъ его сильно волновало; онъ зналъ, что отъ этого свиданія зависитъ судьба Мити; захочетъ генералъ доложить Государынѣ,-- Государыня, навѣрное, не откажетъ, и такимъ образомъ завѣтная мечта старика осуществится... Митя будетъ тѣмъ, чѣмъ онъ по своему происхожденію долженъ быть, т. е., встанетъ въ ряды русской арміи, какъ стоялъ его отецъ... его дѣдъ;-- а если Бецкій доложить не захочетъ,-- все пропало. Безъ его содѣйствія къ Государынѣ не добраться... Придется ѣхать обратно въ "Отрадное", гдѣ бѣднаго мальчика ожидаетъ прежняя нужда, прежнія грубыя насмѣшки крестьянъ...
Подъ вліяніемъ такихъ думъ, старикъ не переставалъ ворочаться съ боку на бокъ, и забылся только на разсвѣтѣ, когда физическая усталость взяла наконецъ вверхъ надъ нравственнымъ тревожнымъ состояніемъ. Что касается Мити, то онъ, какъ ребенокъ, конечно, не вдавался въ думы, и едва легъ въ постель, сейчасъ же и заснулъ крѣпкимъ сномъ.
Тревога вѣрнаго, стараго слуги, однако, оказалась напрасной; генералъ Бецкій, принялъ его хорошо, подробно разспрашивалъ обо всемъ и обѣщалъ не только доложить о мальчикѣ Государынѣ, но еще и отъ себя лично попросить за Митю, котораго приказалъ на дняхъ привести къ нему. Затѣмъ, въ заключеніе, добросердечный вельможа похвалилъ Тихона за его безграничную преданность своимъ господамъ и за разумную заботу объ осиротѣвшемъ потомкѣ дворянскаго рода.
-- "Пока, можешь идти," сказалъ онъ наконецъ, потрепавъ Тихона по плечу. "Если Государыня пожелаетъ лично видѣть тебя и твоего питомца, то объ этомъ вамъ сообщатъ своевременно; а до тѣхъ поръ живи спокойно и уповай на милость Всевышняго."
Выйдя изъ квартиры генерала, Тихонъ набожно" крестился и находился словно въ чаду; отъ радости онъ, какъ говорится, ногъ подъ собою не чувствовалъ, и, несмотря, на свой преклонный возрастъ, шагалъ такъ быстро, что угнаться за нимъ было бы трудно человѣку молодому.
Не успѣлъ онъ завернуть въ улицу, гдѣ стоялъ домъ Натальи Петровны, какъ вдругъ почувствовалъ, что кто-то бросилъ ему въ затылокъ комъ снѣга; онъ обернулся и увидѣлъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ себя Митю, и съ нимъ еще двоихъ мальчиковъ оборванцовъ; одинъ изъ послѣднихъ казался настоящимъ разбойникомъ. Митя стоялъ передъ нимъ красный, взволнованный со сжатыми кулаками.
-- "Какъ ты смѣешь бросать снѣгомъ въ моего дѣдушку? Вотъ я тебѣ задамъ, погоди!" -- кричалъ онъ на всю улицу.
-- "Посмотримъ, какъ это ты мнѣ задашь," отвѣчалъ съ хохотомъ маленькій оборванецъ и, бросившись на Митю, съ такой силой толкнулъ его, что Митя, упавъ на обледенѣлую землю, чуть не ударился головою объ заборъ.
Тогда за Митю вступился третій товарищъ, судя по костюму, тоже, навѣрное, изъ бѣдной семьи.-- Завязалась общая потасовка, которая кончилась бы не скоро, если-бы ее не прекратилъ подошедшій къ борцамъ Тихонъ.
Въ другое время Тихонъ не далъ бы пощады дерзкимъ мальчишкамъ, но въ данный моментъ онъ чувствовалъ себя такимъ довольнымъ, что ему ни за что не хотѣлось портить хорошее настроеніе; онъ постарался обратить все въ шутку и, быстро скатавъ руками большой комъ снѣга, въ свою очередь кинулъ его оборвышу.
-- "Думаешь, я не умѣю въ снѣжки играть, что-ли?" добавилъ онъ въ заключеніе и такъ добродушно разсмѣялся, что вся компанія сразу успокоилась.
-- "Ну что, какъ? Видѣлъ, генерала? На чемъ порѣшили?" -- закидала Тихона вопросами Наталья Петровна, когда онъ въ сопровожденіи Мити вошелъ въ комнату. Тихонъ сначала молча перекрестился и затѣмъ, началъ подробно обо всемъ разсказывать.
Въ продолженіе его разсказа, Наталья Петровна не переставала бросать тревожные взгляды на Митю.
-- "Ахъ, Митенька, Митенька," обратилась она къ Митѣ, когда тихонъ замолчалъ,-- "зачѣмъ ты связался съ этими мальчиками? Я ихъ знаю; одинъ, что постарше, еще ничего, такъ себѣ, а другой, совсѣмъ негодяй... Смотри, голубчикъ, никакъ онъ тебѣ на лбу синякъ надбилъ?.. Такъ и есть! Ахъ, ты, Господи, помилуй, Что мы сдѣлаемъ, коли генералъ за тобою, скоро пришлетъ или, еще того хуже тебя взаправду во дворецъ къ Государынѣ потребуютъ, прежде чѣмъ синякъ успѣетъ пройти?.."
Съ этими словами добрая женщина поспѣшно встала съ мѣста и, схвативъ стоящій на столѣ мѣдный подсвѣчникъ, заботливо приложила его ко лбу Мити, гдѣ, вслѣдствіе ушиба при паденіи, дѣйствительно образовалось синее пятно.
-- "Мѣдь, говорятъ, помогаетъ," обратилась она къ Тихону, который тоже, очень встревожился при мысли, что вести Митю къ генералу съ синякомъ на лбу неудобно; генералъ, навѣрное, заподозритъ въ немъ шалуна, и это ему не понравится.
-- "Я больше не буду играть съ ними..." сказалъ Митя, самъ, не на шутку перетрусившій.
-- "Не надо, касатикъ! что они тебѣ за компанія?" отозвался Тихонъ, укоризненно качая головой; дастъ Богъ, поступишь въ кадетскій корпусъ, много будетъ товарищей, а до тѣхъ поръ, потерпи, одинъ поиграй. Хорошо, что синякъ-то отъ мѣди, дѣйствительно, какъ бы проходитъ, а то была бы сущая бѣда!
Перспектива играть одному не особенно улыбалась Митѣ, но изъ боязни получить вторичный синякъ, съ которымъ нельзя будетъ явиться ни къ генералу Бецкому, ни во Дворецъ,-- онъ сталъ избѣгать встрѣчъ со своими дурно воспитанными товарищами. Онъ одинъ уже не смѣлъ показаться на улицу, и выходилъ туда въ сопровожденіи Тихона или же ограничивался прогулкой во дворѣ.
Нѣсколько дней спустя, Викторъ Николаевичъ, по приказанію генерала Бецкаго, повелъ Митю къ нему. Идя туда, Митя отъ страха и волненія, въ продолженіе всего пути, не проронилъ ни одного -слова, но зато на возвратномъ пути, ободренный ласковымъ обращеніемъ съ нимъ генерала, болталъ безъ умолку.
Когда онъ, опередивъ Виктора Николаевича, вбѣжалъ въ комнату, съ радостнымъ выраженіемъ лица, Наталья Петровна, ожидавшая его съ большимъ нетерпѣніемъ, сейчасъ же догадалась, что генералъ, вѣроятно, и съ нимъ обошелся такъ же хорошо и ласково, какъ обошелся съ Тихономъ. Тихонъ подумалъ то же самое. Оба они сразу успокоились въ томъ предположеніи, что Митя понравился Бецкому, и что, благодаря этому, генералъ, конечно, не замедлитъ доложить Государынѣ о немъ.
И, дѣйствительно, не прошло и двухъ недѣль, какъ получилась бумага, содержавшая въ себѣ приказаніе явиться въ Зимній Дворецъ на слѣдующій же день, къ 9 часамъ утра.
Трудно передать то волненіе, которое охватило вѣрнаго стараго слугу, его маленькаго питомца и Наталью Петровну, успѣвшую за это время не только привязаться къ Митѣ, а почти жить его интересами.
Викторъ Павловичъ, освѣдомленный еще въ своей канцеляріи о томъ, что приказъ Куракину посланъ, поспѣшилъ раньше уйти со службы, и только что показался на порогѣ комнатъ Натальи Петровны, какъ Митя бросился ему навстрѣчу и объявилъ, что завтра велѣно ему явиться во Дворецъ.
-- "Знаю, дружокъ, отвѣчалъ Викторъ Николаевичъ, и я домой поторопился для того, чтобы скорѣе раздѣлить съ вами нашу общую радость... Коли васъ требуютъ во Дворецъ, значитъ, Государынѣ уже обо всемъ доложено, и она желаетъ лично объявить свою Царскую милость."
-- "Дай ей, Господи, добраго здоровья, нашей голубушкѣ, за то, что о сиротѣ позаботилась!" -- причитывала Наталья Петровна, помогая прислугѣ накрывать обѣдать.
Обѣдъ прошелъ въ оживленной бесѣдѣ и никогда еще не казался такимъ вкуснымъ... Всѣ обѣдали съ большимъ аппетитомъ и находились въ самомъ благодушномъ настроеніи.

III.

На слѣдующее утро Тихонъ и Митя, одѣтые во все, что только было у нихъ лучшее,-- напутствуемые благословеніемъ Натальи Петровны, вышли изъ дома очень рано; имъ все казалось, что они запоздаютъ, что по дорогѣ можетъ встрѣтиться какое-нибудь неожиданное препятствіе или, при входѣ во Дворецъ, что-либо ихъ задержитъ. На улицахъ еще было почти темно. Кое-гдѣ встрѣчались только прохожіе, большею частію, рабочій людъ, спѣшившій на работу, да изрѣдка попадались возы съ различными продуктами, доставляемыми въ столицу изъ пригородныхъ мѣстъ.
Погода стояла сухая, морозная, съ порывистымъ сѣвернымъ вѣтромъ. Митя крѣпко вцѣпился руками въ тулупъ Тихона и, путаясь въ снѣгу, едва успѣвалъ слѣдовать за нимъ.
Заворачивая изъ улицы въ улицу, они наконецъ добрались до Зимняго Дворца, отыскали подъѣздъ, указанный имъ заранѣе Викторомъ Николаевичемъ, смѣло вошли во внутреннія парадныя сѣни и стали снимать съ себя занесенное снѣгомъ верхнее платье.
На вопросы караульнаго офицера, кто они, и что имъ надобно,-- Тихонъ досталъ изъ кармана полученную наканунѣ бумагу; офицеръ пробѣжалъ ее глазами и отдалъ какое-то приказаніе стоявшему вблизи придворному лакею. Тотъ знакомъ руки пригласилъ Тихона и Митю слѣдовать за собою по устланной краснымъ сукномъ лѣстницѣ. Великолѣпная отдѣлка стѣнъ внутреннихъ парадныхъ сѣней, потолка, и неимовѣрно широкая лѣстница сильно поразили Митю, никогда не видавшаго ничего подобнаго. Чѣмъ выше онъ поднимался, тѣмъ сильнѣе и сильнѣе охватывало его чувство благоговѣйнаго трепета, смѣшаннаго съ ощущеніемъ радости, вызванной сознаніемъ близкаго присутствія Царицы, которую такъ горячо любилъ весь ея русскій народъ, о которой онъ до сихъ поръ зналъ только по разсказамъ и которую надѣялся сейчасъ увидѣть...
Но вотъ, они, наконецъ, поднялись во второй этажъ и вошли въ громадное зало, поражающее своимъ великолѣпіемъ; изъ этого зала видны были другія такія же высокія, парадныя комнаты и при входѣ въ каждую у дверей стоялъ дежурный лакей въ придворной ливреѣ.
-- "Стойте здѣсь, въ сторонкѣ," обратился къ Тихону ихъ провожатый; это пріемная. Вамъ придется подождать: вы пришли слишкомъ рано, даже изъ служащихъ никого еще нѣтъ, пріемъ у Государыни начнется не раньше девяти.
-- "А -- эта дверь куда ведетъ?" полушопотомъ спросилъ Тихонъ, указывая кивкомъ головы на одну изъ дверей, заставленную китайскими ширмами.
-- "Она ведетъ во внутренніе покои Ея Величества; васъ туда, можетъ быть, позовутъ," отозвался лакей и хотѣлъ удалиться, но Тихонъ удержалъ его, задавъ новый вопросъ:
-- "Кто же насъ туда позоветъ?"
-- "По-очереди вызывать будутъ; просителей наберется много,-- подождите."
Съ этими словами лакей, осторожно ступая по паркету, направился въ Ту сторону, откуда привелъ "просителей, и скоро скрылся изъ виду.
Тихонъ опустился на кончикъ стула, посадивъ рядомъ съ собою Митю. Въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ, они сидѣли молча, внимательно разглядывая стѣны, потолокъ, окна, затѣмъ Тихонъ заговорилъ первый:
-- "Слушай, соколикъ", обратился онъ къ Митѣ, "коли Ея Царское Величество удостоитъ тебя милости, позоветъ къ себѣ, то ты какъ войдешь, тотчасъ же отвѣсь поклонъ, глубокій-преглубокій... Коли она, матушка, допуститъ тебя къ ручкѣ приложиться, приложись, и опять назадъ отступи, да вторично такой же низкій поклонъ отвѣсь. Самъ первый не заговаривай, спросятъ что -- отвѣчай... Я обо всемъ этомъ, на всякій случай, у Виктора Николаевича выспросилъ; что самъ хотя при Дворѣ не бывалъ, но отъ людей много слыхивалъ про придворные обычаи... Да и дѣдушка твой съ бабушкой, бывало, пріѣдутъ домой послѣ царскаго пріема у покойной государыни Елизаветы, царство ей небесное,-- и почнутъ промежъ себя говорить, какъ да что тамъ у нея во Дворцѣ происходило, а. я, прислуживая. имъ къ столу, все то слышу да запоминаю... Словно предчувствовалъ тогда, что, рано или поздно, знать объ этомъ понадобится.
Много еще кое-чего говорилъ на эту же тему Тихонъ, но Митя, по-прежнему находившійся въ чаду очарованія, слушалъ его только по наружному виду,-- въ дѣйствительности же не могъ еще ни на чемъ сосредоточиться. Такимъ образомъ прошло болѣе часа; пріемная начала мало по-малу наполняться, сначала различными просителями, а затѣмъ многочисленными сановниками въ нарядныхъ мундирахъ, лентахъ и звѣздахъ.
Придворные лакеи, пропуская вельможъ мимо себя, подобострастно кланялись, а тѣ въ отвѣтъ, не поворачивая головы, отвѣчали имъ едва замѣтными кивками.
Тихонъ высматривалъ между ними генерала Бецкаго и очень обрадовался, когда генералъ, наконецъ, появился въ пріемной.
-- "Нашъ генералъ пришелъ," прошепталъ Митя, увидавъ его, "должно быть насъ ищетъ... Пойдемъ къ нему"... И Митя уже сдѣлалъ шагъ впередъ, чтобы идти навстрѣчу Бецкому, но Тихонъ удержалъ его.
Бецкій, дѣйствительно, направлялся въ ихъ сторону.
-- "Здравствуй, будущій воинъ," сказалъ онъ, подойдя къ нимъ и потрепавъ Митю по плечу, а затѣмъ, обратившись къ Тихону, поспѣшилъ добавить: "Государыня изволила уважить мою просьбу,-- дворянинъ Дмитрій Куракинъ принятъ въ кадетскій корпусъ, на дняхъ ты долженъ доставить его туда; тебѣ же, за твою заботу о потомкѣ русскаго дворянскаго рода, всемилостивѣйше назначена пожизненная пенсія. Государыня сама подвердитъ все это вамъ на пріемѣ."
Тихонъ не въ силахъ былъ отвѣчать; слова не шли у него съ языка; онъ чувствовалъ, что слезы радости подступаютъ ему къ горлу; онъ хотѣлъ схватить руку своего благодѣтеля, чтобы поднести къ губамъ, но генералъ не позволилъ.-- Въ этотъ моментъ раздался громкій бой курантовъ, стоявшихъ въ углу на мраморной тумбѣ,-- они пробили девять; генералъ отошелъ въ сторону, а дверь, заставленная китайскими ширмами, распахнулась и на порогѣ показался камергеръ въ расшитомъ золотомъ мундирѣ; онъ почтительнымъ жестомъ пригласилъ, стоявшаго въ общей группѣ генераловъ, начальника столичной полиціи, генерала-полицмейстера Чичерина, который всегда первый допускался на пріемъ. Когда дверь за нимъ затворилась, большинство присутствовавшихъ, между собою знакомыхъ, снова разбились на группы и занялись частными разговорами. Митя тоже закидывалъ Тихона вопросами, но на этотъ разъ Тихонъ въ свою очередь слушалъ разсѣянно, такъ какъ сильно былъ взволнованъ.
Осуществленіе завѣтной мечты, неожиданная лично ему оказанная милость и, наконецъ, предстоящій моментъ лицезрѣнія самой Государыни -- все это такъ сильно на него дѣйствовало, что онъ невольно впалъ въ какое-то оцѣпенѣніе, отъ котораго наконецъ пришелъ въ себя только тогда, когда камергеръ появился въ дверяхъ. На этотъ разъ приглашеніе его слѣдовать въ кабинетъ Императрицы относилось къ генералу Бецкому.-- Одновременно съ нимъ получилъ приказаніе идти туда-же и Тихонъ со своимъ питомцемъ. Комната, носившая названіе рабочаго кабинета Государыни, вмѣстѣ съ тѣмъ служила и пріемной; она не поражала ни роскошью, ни лѣпными украшеніями, но за то сразу производила на каждаго, входившаго туда, особенно хорошее впечатлѣніе. Главнымъ украшеніемъ ея служили, висѣвшія въ свободныхъ простѣнкахъ, картины извѣстныхъ европейскихъ художниковъ, а вся меблировка заключалась преимущественно въ книжныхъ шкафахъ. Сквозь стеклянныя дверцы этихъ шкафовъ, виднѣлись уставленныя правильными рядами книги; между окнами помѣщался письменный столъ. Онъ весь былъ заваленъ бумагами: передъ нимъ стояло обитое темнозеленымъ сафьяномъ кресло съ высокою спинкою.
Когда Бецкій, въ сопровожденіи Мити Куракина и его стараго слуги, вошелъ въ кабинетъ, сидѣвшая на креслѣ Государыня обернула голову.
Высокое открытое чело ея, дивный румянецъ на щекахъ и въ особенности небесно-голубые выразительные, какъ бы говорящіе, глаза внушали столько чего-то чарующаго, привлекательнаго и вмѣстѣ съ тѣмъ величественнаго,-- что Тихонъ сначала словно остолбенѣлъ, остановившись, а потомъ молча опустился на колѣни и заплакалъ.
Бецкій, между тѣмъ, почтительно поклонившись Государынѣ, поспѣшилъ доложить ей, что, согласно ея приказанію, онъ привелъ тѣхъ просителей, за которыхъ имѣлъ счастье ходатайствовать и которымъ уже передалъ о милостивомъ Ея Величества рѣшеніи.
-- "Подойдите," ласково обратилась тогда Государыня къ Тихону и Митѣ.
Бецкій помогъ Тихону подняться, съ колѣнъ и взялъ за руку Митю, который, позабывъ о томъ, какъ дѣдушка училъ его подходить къ царицѣ, почти бѣгомъ подбѣжалъ къ креслу.
Государыня улыбнулась, провела ладонью по его волосамъ, и обратившись къ Тихону, подтвердила все, сказанное ему Бецкимъ; затѣмъ, взглянувъ на Бецкаго, легкимъ наклоненіемъ головы дала знать, что аудіенція кончена.
-- "Можете идти," -- тихо проговорилъ тогда Бецкій Тихону.
Тихонъ вышелъ изъ Дворца сіяющій,: счастливый; онъ крѣпко, зажалъ въ руки выданный ему тотчасъ же изъ канцеляріи приказъ о зачисленіи Мити въ кадетскій корпусъ и о назначеніи его дядькѣ, т. е. лично Тихону, единовременнаго пособія въ размѣрѣ 2 червонцевъ. Тихонъ тщательно завернулъ бумагу и червонцы въ красный платокъ и поспѣшно зашагалъ къ благодѣтельницѣ на квартиру.-- Митя, въ полномъ восторгѣ, шагалъ рядомъ съ нимъ и во время путешествія неумолкаемо разговаривалъ, вспоминая малѣйшія подробности своего недавняго посѣщенія Государыни.
Но вотъ они, наконецъ, поровнялись съ улицей, отъ которой первый поворотъ направо велъ прямо къ дому Натальи Петровны.
-- "Дѣдушка, дай мнѣ бумагу и червонцы, я побѣгу впередъ;: ты идешь тихо, хочется- скорѣе показать ихъ дома... вотъ. Наталья-то Петровна обрадуется.".
-- "Бери, касатикъ, только, упаси, Господи, не потеряй!"
-- "Что ты, дорогой мой, развѣ я маленькій", обидѣлся Митя и, взявъ изъ рукъ старика, свертокъ, быстро побѣжалъ впередъ.

IV.

Тихонъ былъ страшно пораженъ, когда, добравшись до дому Натальи Петровны и войдя въ комнату, узналъ, что Митя еще не приходилъ...
-- "Не можетъ быть, вы шутите," сказалъ старикъ, улыбаясь.
-- "Нѣтъ, Тихонъ Никаноровичъ, я говорю серьезно," возразила Наталья Петровна, и на лицѣ ея выразился непритворный испугъ.
Тихонъ поблѣднѣлъ: въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ они стояли другъ передъ другомъ молча; наконецъ, въ сѣняхъ раздался шорохъ. Наталья Петровны бросилась къ двери, но, вмѣсто Мити, на порогѣ появился Викторъ Николаевичъ.
-- "Поздравляю. Все, слава Богу, устроилось, какъ нельзя лучше!" воскликнулъ онъ радостно,-- но, замѣтивъ разстроенныя лица тетки и Тихона, поспѣшилъ сейчасъ же добавить:
-- "Что случилось?"
-- "Митя пропалъ съ бумагою и червонцами, которые царица мнѣ пожаловала," несвязно пробормоталъ Тихонъ.
-- "Пустяки!... куда онъ могъ пропасть?"...
Тихонъ подробно разсказалъ про все; Викторъ
Николаевичъ съ изумленіемъ покачалъ головой.
-- "Пойдемъ искать его," сказалъ онъ послѣ минутнаго молчанія и направился къ выходу. Тихонъ послѣдовалъ за нимъ, несмотря на свою усталость и сильное нравственное волненіе. Наталья Петровна сначала продолжала неподвижно, стоять на мѣстѣ, точно громомъ пораженная, затѣмъ, какъ бы придя въ себя, опомнилась и начала кидаться отъ окна къ окну; бѣдная женщина, какъ говорится, была внѣ себя. Потомъ она открыла форточку и, высунувъ въ нее закутанную платкомъ голову, начинала озираться направо и налѣво, надѣясь увидѣть Митю, но его нигдѣ не видно было. Разстроенная, пошла она въ кухню подѣлиться горемъ съ прислугой, а прислуга сама такъ и обливалась слезами: ужъ больно ей жаль было Митеньку... Ни хозяйка, ни прислуга понять не могли, что съ нимъ такое приключилось. Тяжело было бѣдной Натальѣ Петровнѣ, невыносимо тяжело, но не легче того было и Митѣ... Не успѣлъ онъ отбѣжать нѣсколькихъ шаговъ отъ своего стараго слуги и завернуть въ улицу, гдѣ находился домъ Натальи Петровны, какъ изъ-за угла вдругъ выскочилъ тотъ самый маленькій оборванецъ, который бросилъ комъ снѣга въ Тихона;-- за этимъ негодяемъ слѣдомъ показался его товарищъ, заступившійся тогда за Митю въ ихъ общей потасовкѣ.
-- "Гляди-ка, Андрюшка, какъ тамъ много народу?" обратился Степка-оборванецъ къ товарищу, указывая пальцемъ на стоявшій въ противоположномъ переулкѣ возъ, нагруженный мороженной рыбой. Вокругъ воза, дѣйствительно, столпилось нѣсколько женщинъ. Онѣ, очевидно, дожидались очереди подойти поближе и выбрать, кому было надобно.
-- "Рыбу продаютъ"... отозвался Андрюшка.
-- "Подойдемъ къ возу, посмотримъ; можетъ, удастся и намъ чѣмъ-нибудь поживиться!"
-- "Подойдемъ", согласился Андрюшка, и мальчики, перебѣжавъ дорогу, въ одинъ мигъ очутились около воза.
Узнавъ ихъ, Митя остановился, чтобы посмотрѣть вслѣдъ за ними. Между тѣмъ Степка оборванецъ началъ подкрадываться къ одной изъ зазѣвавшихся женщинъ, проворно вытащилъ у нея что-то изъ кармана и, подмигнувъ пріятелю, пустился бѣжать дальше по переулку; за нимъ бросился и Андрюшка.
Митя сразу сообразилъ, въ чемъ дѣло. Онъ часто слыхалъ отъ Тихона, что брать чужое грѣшно и стыдно, и что если объ этомъ не узнаютъ люди, то узнаетъ Богъ... Поступокъ мальчиковъ его возмутилъ; онъ рѣшилъ догнать ихъ, чтобы хорошенько пристыдить, и, не сообразивъ въ пылу негодованія, что для этого придется потратить время и бѣжать отъ своей квартиры въ сторону, пустился вслѣдъ за ними.
-- "Лови, лови, держи!" раздавался между тѣмъ изъ толпы женскій голосъ.
Митя ускорилъ шагъ; онъ не принималъ, конечно, этотъ крикъ на свой счетъ, а дѣлалъ всевозможныя усилія, чтобы догнать воришекъ. Торговецъ же рыбы, въ сопровожденіи случайно встрѣтившихся прохожихъ, по просьбѣ пострадавшей женщины, гнался именно за нимъ.
-- "Лови, лови, держи!" кричалъ и оборванецъ Степка, который, желая отвлечь отъ себя подозрѣніе, уже вернулся назадъ. Онъ прошмыгнулъ мимо Мити совсѣмъ близко, вырвалъ изъ его рукъ завернутые въ красный платокъ червонцы и бумагу и снова смѣшался съ толпою.
Митя совсѣмъ разстерялся; онъ мчался по улицѣ, какъ вихрь, и сшибалъ съ ногъ прохожихъ; мчался до тѣхъ поръ, пока, наконецъ, почувствовалъ, что кто-то схватилъ его за воротъ, и повалилъ на землю. Это былъ торговецъ.
-- "Держи, дяденька, не выпускай: онъ вытащилъ у меня деньги"!.. кричала обокраденная женщина.
-- "Не я, не я!.." рыдая возразилъ Митя,-- "деньги вытащилъ другой, я даже могу вамъ указать его; ихъ было двое, они и у меня украли нужныя бумаги и червонцы"...
Онъ сталъ отыскивать глазами мальчиковъ, но они, какъ дѣлаютъ ловкіе воришки, давно уже постарались скрыться.
-- "Пустите меня, ради Бога!" умолялъ Митя, обо мнѣ будутъ дома безпокоиться.
-- "Подавай сейчасъ украденныя деньги, иначе я тебя такъ вздую, что ты и своихъ не узнаешь," продолжалъ торговецъ, не обращая вниманія на его слова, и уже поднялъ руку, чтобы его ударить.
-- "Подожди", вступилась тогда за Митю какая-то женщина, "можетъ и вправду онъ не виноватъ; обыскать надо... Раньше времени бить нечего, у него и такъ носъ весъ въ крови."
Отъ сильнаго ушиба при паденіи, по исцарапанному лицу Мити, дѣйствительно, текла кровь.
-- "Ничего, пройдетъ", грубо отозвался торговецъ и, по совѣту доброй женщины, принялся его обыскивать.
Митя не сопротивлялся, но во все время обыска не переставалъ плакать.:
-- "Господи", кричалъ онъ съ отчаяніемъ, ломая руки, "эти противные мальчишки ни только взвалили свою вину: на меня, а еще у меня же вытащили драгоцѣнный свертокъ... какими глазами я теперь взгляну на дѣдушку, да еще и въ корпусъ, пожалуй, не возьмутъ!" Но и на эти слова его никто не обратилъ вниманія.
-- "Вѣдь и вправду онъ не виноватъ", сказалъ торговецъ, по окончаніи обыска; "коли такъ, или съ Богомъ домой; не обезсудь, что потревожили напрасно."
Съ этими словами онъ выпустилъ изъ рукъ Митю и поспѣшилъ направиться къ своему возу. Окружавшій ихъ народъ тоже разбрелся въ разныя стороны; шли своей дорогой и оба маленькіе воришки; они шли молча, тревожно озираясь изъ боязни, чтобы ихъ не нагнали и не уличили въ двойной кражѣ. Остановившись, наконецъ, около длиннаго забора въ переулкѣ, Степка заговорилъ первый.
-- "Умора да и только!" обратился онъ къ товарищу и громко расхохотался.
-- "Чего хохочешь?" отозвался послѣдній.
-- "Да какъ-же, Андрюша, не смѣяться? этотъ глупый мальчикъ самъ помогъ намъ взвалить нашу вину на него; онъ и не замѣтилъ, какъ я вырвалъ у него свертокъ, и, словно очумѣлый подралъ впередъ.
Вотъ его и поймали, а мы съ тобой правыми остались..."
-- "Нѣтъ, Степа, коли хорошенько подумать, такъ во всемъ этомъ смѣшного мало," серьезно возразилъ Андрюша.
Степа посмотрѣлъ на него вопросительно.
-- "Мало," -- продолжалъ Андрюша, которому стало очень жаль невинно пострадавшаго за ихъ проказы Митю. Онъ еще не зналъ, чѣмъ кончилось дѣло. "Подумай," проговорилъ онъ: "вѣдъ его за насъ купецъ навѣрное, побьетъ, да это еще полбѣды... А вотъ, коли въ тюрьму засадитъ?.."
Послѣднія слова произвели на Степку, по видимому, нѣкоторое впечатлѣніе; въ первую минуту онъ, какъ бы, задумался; но, развязавъ свертокъ и увидавъ тамъ, вмѣстѣ съ бумагой, червонцы,-- опять просіялъ.
-- "Смотри, сколько денегъ!" вскричалъ онъ, съ любопытствомъ разглядывая червонцы; "давай дѣлить поровну и червонцы и все, что въ кошелькѣ, который я вытащилъ изъ кармана женщины, пока она торговала рыбу; бумагу же, по моему, можно разорвать и бросить... На что она намъ, не правда ли?"
-- "Нѣтъ, бумагу ты мнѣ отдай," возразилъ Андрюша, "а отъ денегъ я отказываюсь."
-- "Отказываешься?"
-- "Да".
Степка поспѣшилъ передать ему бумагу, и, боясь, чтобы товарищъ не передумалъ и не сталъ спрашивать свою долю денегъ, сейчасъ же убѣжалъ.
Андрюша продолжалъ стоять неподвижно, сжимая въ рукѣ бумагу. Онъ надѣялся, что она поможетъ ему узнать какія-нибудь подробности о несчастномъ мальчикѣ и дастъ возможность успокоить его родныхъ или знакомыхъ относительно приключившейся съ нимъ бѣды. При воспоминаніи о страдальческомъ выраженіи лица Мити, когда купецъ схватилъ его за воротъ, онъ готовъ былъ расплакаться; при мысли, что онъ принималъ участіе въ проступкѣ Степки, ему очень стыдно, и онъ готовъ былъ идти, на что угодно, лишь бы хотя немного загладить свою вину.
"Зачѣмъ я связался со Степой!" упрекалъ онъ себя, вспоминая подробности своего перваго знакомства съ нимъ. И онъ живо вспомнилъ, какъ однажды, осенью, Степка, играя съ нимъ въ городки, предложилъ ему украсть съ лотковъ нѣсколько яблокъ. Андрюша зналъ, что это дѣло не хорошее, но ему казалось забавнымъ упражняться въ ловкомъ похищеніи фруктовъ, онъ увлекался этимъ занятіемъ очень охотно, а остановить его было некому; мать съ утра уходила на поденную работу, предоставляя ему цѣлыми днями свободно слоняться по улицамъ. Благодаря этому, послѣ каждой новой встрѣчи со Степкой, онъ все больше и больше отдавался преступнымъ шалостямъ; сегодняшній безчестный поступокъ раскрылъ ему глаза и не давалъ покоя... Примостившись на заваленкѣ около забора, онъ развернулъ бумагу и сталъ ее разсматривать. На послѣдней ея страницѣ его поразила большая казенная печать; бумага была исписана размашистымъ почеркомъ; Андрюша принялся съ большимъ трудомъ читать ее по складамъ, но такъ какъ многихъ писанныхъ буквъ онъ не разобралъ, то въ общемъ понялъ изъ нея только два особенно крупно выведенныхъ слова:
"Государыня Императрица."
Тогда онъ рѣшилъ, что это была навѣрное просьба на имя царицы, и что ограбленный Степой мальчикъ направлялся лично подавать ее.
-- "Дѣло нужное, а, можетъ быть, еще и спѣшное", продолжалъ онъ мысленно разсуждать самъ съ собою, и рѣшилъ идти по направленію къ Зимнему Дворцу, чтобы черезъ кого-нибудь изъ служащихъ передать бумагу Государынѣ; ему казалось, что сдѣлать это легко и просто.
На дворѣ, между тѣмъ, начало темнѣть; день клонился къ вечеру, но это его не смущало; дорогу онъ зналъ хорошо, а о томъ, что неизвѣстнаго человѣка во дворецъ могутъ не пустить, ему даже не приходило въ голову. Успокоенный возможностью помочь пострадавшему мальчику, онъ, не теряя времени, повернулъ обратно, чтобы выйти изъ переулка, но не успѣлъ сдѣлать десяти шаговъ, какъ навстрѣчу ему показалась возвращавшаяся съ работы мать.
-- "Вмѣсто того, чтобы по улицамъ шататься вплоть до ночи, лучше бы шелъ домой развести огонь да похлебку къ ужину подогрѣть", упрекнула она его и, схвативъ за плечи, сначала повернула назадъ, а потомъ съ досадой толкнула въ спину.
Все это случилось такъ неожиданно, что Андрюша не успѣлъ даже опомниться. Продолжая идти къ дому, мать не переставала бранить сына, а когда они, наконецъ, вошли въ свою маленькую, убогую комнатку, то даже оттаскала его за волосы. Андрюша не возразилъ ни слова, онъ весь былъ погруженъ въ думы, рѣшивъ, во что бы то ни стало, завтра утромъ, какъ только мать уйдетъ на работу, снова бѣжать во дворецъ.

V.

Послѣ всего вышеописаннаго, прошло два дня. Надъ Петербургомъ стояло туманное утро; на улицахъ еще было почти темно, и обычное движеніе едва начиналось; кое-гдѣ слышался скрипъ полозьевъ саней, тянувшихся изъ пригородныхъ мѣстъ съ различными съѣстными припасами; около саней плелись сами торговцы-хозяева, покрикивая отъ времени до времени на лошадей, шерсть которыхъ была покрыта инеемъ; навстрѣчу торговцамъ попадались прохожіе, вышедшіе изъ домовъ въ такую раннюю пору, конечно, не ради удовольствія, а въ силу необходимости; кое-гдѣ въ окнахъ домовъ проглядывалъ свѣтъ отъ зажженныхъ свѣчей; между прочимъ, проглядывалъ онъ, въ видѣ тонкой полосы, по обѣимъ сторонамъ опущенныхъ и мѣстами не плотно прилегавшихъ къ рамѣ занавѣсей, въ рабочемъ кабинетѣ Государыни.
Государыня имѣла обыкновеніе просыпаться рано; въ шесть часовъ утра она уже вставала съ постели и, не желая будить приближенныхъ, иногда сама,-- безъ посторонней помощи, умывалась и надѣвала утренній капотъ; ей очень нравилась царившая вокругъ тишина, пользуясь которой, она съ особеннымъ удовольствіемъ присаживалась къ письменному столу за работу...
Всеобъемлющій, зрѣлый и быстрый умъ этой женщины, по истинѣ прозванной Великой, поражалъ собою всѣхъ знавшихъ ея. Не менѣе удивительна была и ея неутомимая дѣятельность и преданность своему царскому долгу; насколько свято она выполняла этотъ долгъ, свидѣтельствовали благіе плоды ея заботъ и попеченій о Россіи. Благодаря ея поі стояннымъ трудамъ и заботамъ, Россія заняла среди европейскихъ державъ выдающееся, почетное положеніе. Въ то же время, внутри государства среди нашего высшаго общества возрасло и процвѣло научное образованіе, укоренился изящный вкусъ, привились европейскія понятія о гражданственности и гражданской чести. Государыня, заботясь о просвѣщеніи подданныхъ, весьма усердно оказывала покровительство всѣмъ талантливымъ людямъ. Вслѣдствіе этого, во время ея царствованія, не мало талантливыхъ личностей проявили свои богатыя дарованія.
Но вернемся къ нашему разсказу.
Стоявшіе въ пріемной комнатѣ (рядомъ съ кабинетомъ) куранты пробили 7; Государыня положила перо и машинально протянула руку къ лежавшей тутъ же на столѣ табакеркѣ съ изображеніемъ Петра I. Эта табакерка всегда находилась у нея на письменнемъ столѣ и, какъ она сама выражалась, служила для того, чтобы въ затрудненіи почерпать изъ нея силы. Устремивъ взоры на портретъ Петра Великаго, Екатерина только что хотѣла открыть крышку табакерки, какъ едва замѣтная въ стѣнѣ потайная дверь тихо скрипнула, и на порогѣ показалась горничная Императрицы. Дѣвушка явилась съ серебряннымъ подносомъ, на которомъ стояли: кофейникъ съ необычайно крѣпкимъ кофе, какой всегда пила Государыня, сливочникъ съ густыми сливками, сахарница и небольшая вазочка, наполненная сухарями.
При первомъ шорохѣ шаговъ горничной, изъ смежной комнаты, спальни Государыни, ворвались въ кабинетъ двѣ любимыя ея англійскія собачки, до сихъ поръ спокойно дремавшія на своихъ атласныхъ тюфячкахъ; онѣ съ радостнымъ лаемъ и визгомъ принялись, наперерывъ одна передъ другой, прыгать на колѣни своей высокой госпожи, ожидая отъ нея кусочковъ сахара.
Государыня очень любила животныхъ вообще, эти же двѣ собачки пользовались ея особеннымъ расположеніемъ. Она начала ласкать ихъ, гладить по очереди, кормила сухарями, заставляла ловить брошенные кусочки сахара, затѣмъ, спустя нѣсколько минутъ, выпила свой кофе и приказала позвать дежурную камеръ-фрау, чтобы одѣваться.
Когда камеръ-фрау вошла въ комнату, Государыня замѣтила, что, вмѣстѣ съ платьемъ, она держала въ рукахъ конвертъ.
-- "Это что?" поинтересовалась Государыня.
-- "Сама не знаю, Ваше Величество", почтительно отозвалась камеръ-фрау.
Государыня взглянула вопросительно.
-- "Сегодня утромъ, когда я подъѣхала къ дворцу на дежурство", продолжала камеръ-фрау, "ко мнѣ вдругъ подбѣжалъ мальчикъ; часовой хотѣлъ отогнать его, но я не позволила, а спросила, что ему надобно. Тогда онъ сунулъ мнѣ въ руку этотъ пакетъ, расплакался и проговорилъ умоляющимъ голосомъ: если вы -- царица, исполните все, что просятъ въ этой бумагѣ, а если не царица, то, ради Бога, передайте пакетъ прямо ей въ руки; вы вѣдь идете во дворецъ и, навѣрное, ее увидите. Слова мальчика, конечно, показались мнѣ очень наивными; я улыбнулась и только что открыла ротъ, чтобы ему отвѣчать, какъ онъ отвернулся, убѣжалъ, и въ одинъ мигъ скрылся изъ виду."
-- "Глупенькій", отозвалась Государыня и, взявъ пакетъ отъ камеръ-фрау, вскрыла его. Она быстро пробѣжала глазами написанное въ бумагѣ, вынутой ею изъ пакета.
-- "Странно!" проговорила она, окончивъ чтеніе; "а каковъ на видъ этотъ мальчикъ, и во что онъ одѣтъ?" спросила Государыня.
-- "Одѣтъ онъ, Ваше Величество, очень плохо, лицомъ блѣдный и на видъ болѣзненный; волосы, насколько помнится, темные, глаза тоже..."
-- "Не онъ", перебила Государыня; "тотъ, что былъ здѣсь,-- напротивъ, здоровый, краснощекій, блондинъ съ голубыми глазами, да и костюмъ у него приличный. А насчетъ бумаги, во всякомъ случаѣ, надо навести справки". Положивъ пакетъ на письменный столъ, Государыня стала одѣваться; затѣмъ, нѣсколько времени спустя, было объявлено, что пріемъ начинается.
Какъ всегда, первымъ вошелъ генералъ-полицеймейстеръ Чичеринъ.
-- "Здравствуйте, Николай Ивановичъ; что новенькаго?" обратилась къ нему Государыня.
Почтительно поцѣловавъ протянутую ему руку, Чичеринъ открылъ портфель и принялся докладывать о текущихъ дѣлахъ.
-- "Больше ничего?" спросила Императрица, подписавъ послѣднюю бумагу.
-- "На сегодня больше ничего, Ваше Величество."
Государыня взглянула на него долгимъ, пристальнымъ взглядомъ.
Этотъ взглядъ крайне удивилъ генералъ-полицеймейстера; онъ не могъ понять его значенія и продолжалъ стоять молча.
Государыня передала ему только что полученный отъ камеръ-фрау пакетъ, заключавшій въ себѣ документъ о зачисленіи Мити Куракина въ Кадетскій Инженерный Корпусъ.
-- "Осмѣливаюсь спросить, Ваше Величество, почему этотъ конвертъ попалъ сюда, когда онъ долженъ находиться въ канцеляріи, и что будетъ угодно Вашему Величеству приказать мнѣ по поводу дѣла о зачисленіи дворянина Куракина въ списки кадетскаго корпуса?" проговорилъ генералъ-полицеймейстеръ, окончивъ чтеніе.
Государыня сообщила ему все то, что сама узнала отъ дежурной камеръ-фрау.
Чичерину пришлось сознаться, что неожиданно случившаяся непріятность съ малолѣтнимъ дворяниномъ Димитріемъ Куракинымъ, лично представлявшимся Ея Величеству, ему извѣстна уже со вчерашняго дня, но что онъ не докладывалъ о ней только въ виду того, что не хотѣлъ тревожить Государыню преждевременно, будучи твердо увѣренъ, что мальчикъ найдется, и что серьезнаго злоупотребленія съ чьей либо стороны тутъ быть не можетъ.
-- "Вся полиція поднята на ноги", добавилъ генералъ въ заключеніе; "завтра, при докладѣ Вашему Величеству, несомнѣнно принесу успокоительныя вѣсти."
Государыня ничего не отвѣтила; аудіенція окончилась. Чичеринъ вышелъ изъ кабинета серьезный, озабоченный, а вернувшись послѣ доклада къ себѣ, прежде всего вытребовалъ Тихона, который за эти два дня, удрученный неожиданнымъ горемъ, едва держался на ногахъ. Когда генералъ показалъ ему бумагу и передалъ, какимъ образомъ она попала въ руки Государыни, старикъ въ первую минуту обрадовался, но потомъ сейчасъ же грустно опустилъ голову и проговорилъ упавшимъ голосомъ:
-- "Какая польза въ томъ, что бумага нашлась, коли не нашелся мой соколикъ?"
-- "Раньше времени печалиться нечего; постарайся лучше припомнить да сообразить, кто можетъ быть тотъ мальчикъ, который приходилъ во дворецъ съ этой бумагой; ты, навѣрное, знаешь товарищей твоего питомца."
Тихонъ почесалъ затылокъ и задумался.
-- "Постарайся припомнить; для насъ это очень важно," повторилъ генералъ. Въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ они стояли другъ противъ друга молча.
-- "Ваше превосходительство", вскричалъ вдругъ Тихонъ, сразу оживившись, "вѣдь я, кажись, догадываюсь, кто это можетъ быть... Разрѣшите мнѣ уйти ненадолго, я все узнаю, и вернусь съ отвѣтомъ.
-- "Иди," проговорилъ Чичеринъ.
Тихонъ поспѣшно вышелъ на улицу и зашагалъ по направленію къ дому Натальи Петровны.-- Въ умѣ его снова блеснулъ лучъ надежды напасть на слѣдъ Мити; онъ твердо былъ увѣренъ, что въ данный моментъ дѣло идетъ объ одномъ изъ тѣхъ двухъ сорванцовъ, съ которыми Митя игралъ въ снѣжки въ то утро, когда онъ возвращался отъ генерала Бецкаго.
Наталья Петровна сказала тогда, что знаетъ мальчугановъ; слѣдовательно, нужно пойти къ нимъ и допросить ихъ будетъ легко.
-- "Господи, Боже мой, кабы найти Митю живымъ!.. Нѣтъ, мнѣ почему-то кажется, что его уже нѣтъ на свѣтѣ!"... не переставалъ мысленно повторять Тихонъ, шагая впередъ настолько скоро, насколько позволяли ему его преклонные годы.

VI.

Митя былъ живъ.-- Очнувшись отъ испуга послѣ того, какъ торговецъ рыбой его выпустилъ, онъ, въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ, стоялъ неподвижно, затѣмъ рѣшилъ идти домой, чтобы во всемъ сознаться Тихону и Натальѣ Петровнѣ.-- Но, находясь еще подъ вліяніемъ только-что пережитаго волненія, мальчикъ по ошибкѣ свернулъ не въ ту сторону и, заворачивая изъ улицы въ улицу, скоро совсѣмъ заблудился. Голова его кружилась, ноги подкашивались, а между тѣмъ идти было надобно...
Названія улицы, гдѣ жила Наталья Петровна, онъ не зналъ, слѣдовательно, и спросить ни у кого не могъ; пока хватало силъ, онъ шелъ впередъ, надѣясь найти домъ какъ-нибудь по примѣтамъ; завернулъ направо въ какую-то улицу, длинную-предлинную, и опять зашагалъ прямо.
Навстрѣчу все чаще стали попадаться прохожіе, попадались и экипажи, послышался церковный благовѣстъ... Митя вспомнилъ, что это часъ вечеренъ... А вотъ и церковь стоитъ, какъ разъ по пути...
-- "Зайду, помолюсь, да кстати, хотя немножко, обогрѣюсь," подумалъ онъ и, войдя въ церковь, пробрался прямо къ топившейся тамъ печкѣ, чтобы отогрѣть посинѣвшія отъ холода руки.
-- "Уходи вонъ, чего толкаешься?" крикнулъ на него церковный сторожъ.
-- "Гони, гони!" вмѣшался кто-то изъ молящихся, "знаемъ мы этихъ карманниковъ, какъ разъ что-нибудь вытащитъ!"
-- "Какой же онъ карманникъ?" вступилась за Митю стоявшая по близости старушка, "развѣ карманники такъ чисто одѣваются?"
-- "А видъ-то у него зачѣмъ растерянный? по сторонамъ такъ и озирается!" возразилъ сторожъ, намѣреваясь вытолкать Митю.
-- "Оставь!" остановила его опять та же старушка, мы уйдемъ вмѣстѣ," и, взявъ за руку мальчика, она вывела его изъ церкви.
Митя, которому она сразу внушила довѣріе, послѣдовалъ за ней очень охотно. Когда они вышли на паперть, ихъ окружила толпа нищихъ; старушка достала изъ кармана кошелекъ, и на ходу раздавала милостыню.
Нищіе посылали ей вслѣдъ благословеніе.
-- "А гдѣ твой сынишка?" спросила она одну изъ протягивавшихъ руку женщинъ.
-- "Не знаю, матушка-барыня! На цѣлый день пропалъ сегодня,-- вѣдь онъ у меня такой непутевый!" отвѣчала женщина плаксивымъ тономъ: "ужо вечеромъ воротится, такъ я его вздую."
-- "Зачѣмъ бить? Бить ребенка не слѣдуетъ, надо постараться словомъ на него подѣйствовать," замѣтила ей добрая старушка: "пусть завтра зайдетъ ко мнѣ, я накормлю его обѣдомъ и сама поговорю съ нимъ." -- "Пошли вамъ, Господи, милости да добраго здоровья!" причитывала женщина, а старушка и Митя, между тѣмъ, спустились съ лѣстницы, повернули въ одну изъ ближайшихъ улицъ и вошли въворота, прилегающія къ низенькому деревянному дому, очень похожему на тотъ, въ которомъ жила Наталья Петровна.
-- "Вотъ и мы дома," сказала старушка, постучавъ въ дверь.
На стукъ ея вышла прислуга.
-- "Смотри-ка, Авдотья, я гостя привела." обратилась къ ней старушка.
-- "Намъ это не въ диковину, матушка Анна Григорьевна. Вы, по вашей добротѣ сердечной, всѣхъ сирыхъ да убогихъ завсегда съ улицы подбираете," отозвалась Авдотья, снимая со своей барыни верхнее платье; "только этотъ, кажись, будетъ не изъ бѣдныхъ", добавила она, пристально взглянувъ на Митю.
-- "Накрывай ужинъ; его надо покормить, онъ весь дрожитъ," перебила старушка словоохотливую служанку.
Но Митѣ было не до ужина... Онъ чувствовалъ, что голова его горитъ, мысли путаются, силы слабѣютъ; и, пока Авдотья накрывала столъ, онъ вдругъ потерялъ сознаніе и повалился на полъ.
Анна Григорьевна перепугалась, сейчасъ же уложила его на свою постель, стала оттирать и прыскать водою... Нѣсколько минутъ спустя, онъ открылъ глаза, обвелъ ими вокругъ безсмысленно, безсознательно и снова впалъ въ забытье.
Цѣлую ночь пришлось обѣимъ женщинамъ сидѣть по очереди около кровати больного, у котораго, очевидно, началась горячка. Онъ бредилъ, метался, хотѣлъ бѣжать, и, не узнавая окружающихъ, все звалъ дѣдушку да Наталью Петровну.
Къ утру бредъ немного утихъ, но, въ общемъ, состояніе здоровья не измѣнилось къ лучшему; несчастный ребенокъ, съ пылавшими отъ жара щеками, лежалъ неподвижно; дыханіе его было тяжелое, прерывистое...
Анна Григорьевна не хотѣла прибѣгать къ медицинской помощи, она въ нее не вѣрила, и потому рѣшила, что, если мальчику суждено поправиться, такъ она выходитъ его сама, а если не суждено,-- значитъ, все равно, никто ему не поможетъ; на себя же она сильно досадовала за то, что не спросила вчера, пока онъ былъ въ памяти, гдѣ живутъ его родители, которые, какъ можно предполагать, теперь, навѣрное, очень безпокоятся; все это вмѣстѣ настолько ее тревожило и волновало, что она даже пропустила обѣдню, чего никогда почти не дѣлала. Авдотья съ трудомъ уговорила ее выпить для подкрѣпленія силъ, послѣ безсонной ночи, чашку кофе. Отъ обѣда старушка наотрѣзъ отказалась, приказавъ Авдотьѣ готовить только для себя.
-- "Если придетъ тотъ мальчикъ -- нищій, который къ намъ приходитъ, накорми его: я обѣщала," сказала она и, вставъ изъ-за стола, снова направилась къ кровати больного.
Авдотья молча собрала посуду и удалилась въ кухню, куда дѣйствительно скоро постучался мальчикъ, одѣтый въ жалкія лохмотья, изъ-подъ которыхъ мѣстами виднѣлось даже голое тѣло; это былъ тотъ самый маленькій оборванецъ, который причинилъ столько непріятнаго Митѣ.
-- "Здравствуй, Степа," ласково привѣтствовала его Авдотья, открывъ двери: присядь, отдохни; барыня велѣла покормить тебя.
И она поспѣшила поставить передъ нимъ полную миску горячихъ щей, а рядомъ положила ломоть пшеничнаго коровая. Сильно проголодавшійся мальчикъ принялся ѣсть съ большимъ аппетитомъ, а Авдотья, по природѣ болтливая, стала разсказывать ему подробно о томъ, какъ ея барыня вчера отъ всенощной привела больного ребенка, и какъ обѣ онѣ измучились, возившись съ нимъ въ продолженіе цѣлой ночи.
Степа сначала слушалъ разсѣянно и больше увлекался короваемъ, чѣмъ разсказомъ, но затѣмъ на лицѣ его выразился испугъ. Онъ положилъ ложку и, уставившись глазами въ разсказчицу, весь обратился въ слухъ.
-- "Какъ его зовутъ?" спросилъ онъ, когда Авдотья замолчала.
-- "Митей, кажется"...
-- "Митей?" повторилъ мальчикъ и даже соскочилъ съ мѣста.
-- "Ну да, Митей; а ты развѣ его знаешь?"
-- "Я?.. да... нѣтъ"... замялся Степа.
Авдотья взглянула на него пристально; ему стало неловко отъ этого взгляда; онъ сначала опустилъ голову, а потомъ снова взглянулъ на нее и принялся упрашивать, чтобы она позволила ему повидать больного.
-- "Если это тотъ Митя, котораго я знаю, то я скажу," добавилъ онъ въ заключеніе.
-- "Надо спросить барыню," промолвила Авдотья.
-- "Хоть на минутку,-- хотя въ дверную щелочку дай посмотрѣть!" настаивалъ Степа.
Авдотья стояла въ нерѣшительности.-- "Если Степа дѣйствительно знаетъ больного мальчика, то отъ него можно будетъ получить какія-нибудь свѣдѣнія," подумала она и согласилась на его просьбу. Сдѣлавъ знакъ рукою, она пригласила его войти въ комнату.
-- "Только тише, осторожнѣе," прошептала она.
Степа шелъ на цыпочкахъ, стараясь не касаться пола своими стоптанными каблуками; подойдя къ "двери комнаты, гдѣ лежалъ Митя, онъ припалъ глазами къ замочной скважинѣ. Митя въ эту минуту простоналъ и случайно повернулся въ его сторону... Сомнѣнія больше не оставалось... Это былъ тотъ самый Митя, передъ которымъ Степа давно уже начиналъ чувствовать себя виноватымъ, такъ какъ Андрюша, раскаявшись самъ въ ихъ проступкѣ, не переставалъ упрекать его. Теперь же, когда онъ увидалъ Митю больнымъ, почти умирающимъ и услышалъ его стонъ, этотъ стонъ точно ножомъ рѣзнулъ его по сердцу. Онъ быстро отшатнулся... Лежавшіе въ его карманѣ червонцы звякнули... Мальчуганъ невольно задрожалъ, опустилъ руку въ карманъ, вынулъ ихъ и, осторожно пріотворивъ дверь, бросилъ монеты на полъ...
Потомъ, какъ бы очнувшись отъ тяжелаго сна, сію же минуту побѣжалъ онъ въ кухню, схватилъ свой картузъ и, прежде-чѣмъ Авдотья успѣла опомниться, выскочилъ на улицу...
Долго бѣжалъ онъ впередъ безъ оглядки, выбирая самый ближній путь къ тому дому, гдѣ жилъ Андрюша, который, завидѣвъ его, поспѣшилъ къ нему навстрѣчу.
-- "Что случилось?" спросилъ онъ, пораженный растеряннымъ видомъ товарища,-- "навѣрное опять что-нибудь натворилъ?"
-- "Нѣтъ, не то"... отвѣчалъ Степа, едва сдерживая слезы,-- "я хочу сказать тебѣ, что ты тогда правду говорилъ; нехорошо я сдѣлалъ, ограбивъ Митю... Мнѣ, все это время, страсть, какъ было его жалко, и червонцы не радовали... Какъ начну, бывало, на нихъ смотрѣть... такъ за сердце, точно, кто и схватитъ!.. Два дня ходилъ самъ не свой, а сегодня"...
Дальше онъ не могъ говорить, слезы подступали ему къ горлу, и Андрюшѣ стоило не малаго труда добиться, наконецъ, разъясненія дѣла. Вѣсть о болѣзни Мити его тоже очень опечалила; онъ страдалъ за Митю не меньше товарища Степы, главнаго виновника случившагося несчастія; Андрюша снова упрекалъ себя въ томъ, что находилъ удовольствіе смотрѣть на всѣ проказы оборванца, а подчасъ даже принимать въ нихъ участіе. Кромѣ того его мучила неизвѣстность, кто была та дама, которая взяла у него бумагу у подъѣзда Зимняго дворца, и гдѣ теперь эта бумага. Долго толковали обо всемъ этомъ мальчики, толковали до тѣхъ поръ, пока не замѣтили, что по направленію къ нимъ идетъ Тихонъ.
Степа вспомнилъ про брошенный имъ въ старика комъ снѣга и въ первую минуту хотѣлъ было убѣжать или спрятаться, но потомъ, не отдавая себѣ отчета, остался на прежнемъ мѣстѣ. Тихонъ, между тѣмъ, подошелъ ближе и, обратившись къ Андрюшѣ, спросилъ, не передавалъ ли онъ во дворецъ какую бумагу.
-- "Да, да", обрадовался Андрюша, "скажите, бумага доставлена Государынѣ?... Государыня читала ее?"
Тогда Тихонъ сообщилъ все, что ему было извѣстно касательно бумаги, и добавилъ, что ищетъ пропавшаго барчука.
-- "Хлопочемъ, стараемся, а Мити, можетъ быть, и въ живыхъ нѣтъ!" добавилъ онъ въ концѣ рѣчи.
-- "Митя живъ... но только очень боленъ," нерѣшительно вмѣшался въ разговоръ Степа.
-- "А гдѣ же онъ, гдѣ?" вскричалъ Тихонъ, схвативъ мальчика за обѣ руки.
-- "Я знаю, гдѣ!"
-- "Ты говоришь, что онъ очень боленъ?"
-- "Да".
-- "Ради Бога, веди меня къ нему скорѣе!"
-- "Пойдемъ!" согласился Степа и въ ту же минуту пошелъ по направленію къ дому Анны Григорьевны. Онъ шелъ такъ скоро, что Тихонъ едва успѣвалъ за нимъ слѣдовать; вмѣстѣ съ нимъ пошелъ и Андрюша. Когда они проходили мимо оконъ Натальи Петровны, то она высунулась въ форточку и съ сіяющимъ лицомъ объявила, что сію минуту пріѣзжалъ изъ полиціи чиновникъ и сказалъ, что Митя нашелся.
-- "Знаю, все знаю", отвѣчалъ Тихонъ, махнувъ рукою и не останавливаясь.
-- "Да что съ тобою, Тихонъ Никаноровичъ? Господь Богъ радость посылаетъ, а у тебя лицо совсѣмъ не радостное," продолжала Наталья Петровна; "вѣдь, Митя нашелся, чего-же кручиниться?"
-- "Нашелся-то, нашелся, да можетъ не живой!"
-- "Что ты говоришь?"
-- "Шибко боленъ, сказываютъ."
-- "Кто сказывалъ?"
Тихонъ указалъ рукою на Степу.
-- "Ну, этотъ и совретъ, не дорого возьметъ", возразила Наталья Петровна, взглянувъ съ пренебреженіемъ на мальчика, который, въ оправданіе самого себя, поспѣшилъ теперь разсказать о своемъ недавнемъ посѣщеніи доброй старушки, пріютившей у себя больного Митю.
Такимъ образомъ все сразу разъяснилось. Хотя Тихону и очень грустно было узнать о болѣзни Мити, но онъ все-таки отчасти успокоился, такъ какъ не терялъ надежды на его выздоровленіе. Одна Анна Григорьевна оставалась въ полномъ недоумѣніи, пораженная неожиданнымъ появленіемъ червонцевъ на полу.
Положивъ ихъ на столъ, она поспѣшила выйти изъ комнаты, чтобы узнать, въ чемъ дѣло. Когда Авдотья разсказала все,-- старушка только развела руками.
Что касается Мити, то онъ, находясь въ безсознательномъ состояніи, конечно, не могъ ни видѣть, что происходитъ около него, ни узнать никого изъ окружающихъ...
Онъ не узналъ Тихона, когда тотъ подошелъ къ нему, не узнавалъ ни Натальи Петровны, ни Степы, ни Андрюши, когда тѣ поочереди дежурили у его постели. Государынѣ было немедленно доложено О болѣзни маленькаго дворянина Куракина, только-что зачисленнаго, по ея желанію, въ списки Кадетскаго корпуса. Узнавъ о болѣзни мальчика, она поручила придворному доктору лѣчить его и требовала, чтобы ей доносили о ходѣ его болѣзни. Бѣдняга въ продолженіе двухъ недѣль находился между жизнью и смертью... Наконецъ, однажды, послѣ продолжительнаго сна, онъ открылъ глаза, въ первый разъ осмотрѣлся съ сознаніемъ и, увидавъ незнакомую комнату, въ окно которой въ эту минуту весело заглядывало солнышко, проговорилъ слабымъ, едва слышнымъ голосомъ:
-- "Гдѣ я?"
Радостно заблистали глаза у сидѣвшей около его изголовья Анны Григорьевны, только что смѣнившей Тихона.
-- "Слава Тебѣ, Господи!" сказала она, съ умиленіемъ перекрестившись, "очнулся!" Митя посмотрѣлъ на нее съ удивленіемъ, повторилъ вопросъ и немного поднялъ голову.
-- "Лежи покойно," отозвалась она, поправляя ему волосы, и заботливо укладывая его на подушку.
-- "Ахъ да, припомнилъ!.. Я былъ нездоровъ и, кажется, довольно долго... Вы привели меня изъ церкви... Мнѣ было холодно... Болѣла голова... да... теперь я все вспомнилъ," -- прошепталъ Митя. "А гдѣ же дѣдушка?"
Анна Григорьевна позвала Тихона. Трудно описать радостное свиданіе вѣрнаго, стараго слуги съ его питомцемъ, который съ этого дня началъ поправляться. По словамъ доктора, опасность миновала, но полное выздоровленіе должно было наступить не ранѣе мѣсяца. Въ продолженіе этого времени, докторъ почти ежедневно навѣщалъ будущаго кадета; камеръ-фрау Государыни, та самая, которой Андрюша передалъ бумагу у подъѣзда Зимняго Дворца, по приказанію Государыни, тоже нѣсколько разъ пріѣзжала справляться о состояніи здоровья мальчика.
Государыня очень заинтересовалась судьбою маленькаго Куракина, въ особенности, когда ей подробно доложили, какимъ образомъ, возвращаясь изъ дворца, осчастливленный ея милостью, онъ сдѣлался вдругъ жертвою мошенничества двухъ уличныхъ мальчугановъ, вслѣдствіе чего и заболѣлъ.
Она приказала также навести справки и объ этихъ двухъ мальчуганахъ. Они вскорѣ, по ея приказанію, были помѣщены въ одно изъ общежитій училища, гдѣ могли учиться подъ надзоромъ наставниковъ. Государыня надѣялась, что со временемъ изъ нихъ выйдутъ, въ извѣстной степени, образованные, а главное -- честные люди.
Митя, между тѣмъ, успѣлъ совершенно оправиться отъ болѣзни, и, конечно, безъ всякаго препятствія, поступилъ въ корпусъ. Онъ постоянно отличался успѣхами въ наукахъ и примѣрнымъ поведеніемъ, такъ что окончилъ курсъ однимъ изъ первыхъ воспитанниковъ.
Завѣтное желаніе и мечты стараго Тихона осуществились!