Кузины — Рассказ Андреевской Варвары

-- Господа, поторопитесь, поторопитесь: -- я закрываю двери купэ... Поѣздъ сейчасъ тронется!-- громко выкрикивалъ кондукторъ -- проходя по платформѣ вдоль вагоновъ отправлявшагося изъ Петербурга въ Москву поѣзда.
Пассажиры спѣшили занять свои мѣста.
-- Прощайте! До свиданія! Пишите чаще!-- слышалось со всѣхъ сторонъ.
-- Прощай, Леночка, Господь съ тобою!-- говорила одна дама, крѣпко прижимая къ груди хорошенькую, бѣлокурую дѣвочку лѣтъ двѣнадцати.
Затѣмъ она помогла ей войти въ вагонъ посадила въ дамское купэ, а сама вернулась на платформу, остановилась около окна и, не отрывая глазъ отъ маленькой путешественницы, смотрѣла на нее съ любовью; что касается дѣвочки, то она, наскоро разсовавъ вещи по устроеннымъ вдоль стѣнъ вагона сѣткамъ, въ свою очередь, подбѣжала къ окну; опустила стекло и поспѣшно высунула ручку, чтобы еще разъ пожать руку матери.
-- Будь осторожна; ради Бога не высовывайся изъ окна во время хода поѣзда: это очень опасно!-- сказала послѣдняя.
-- Не безпокойся мамочка, я знаю; я не буду этого дѣлать.
-- Какъ только пріѣдешь, сейчасъ же напиши; вѣдь это первое путешествіе, которое ты дѣлаешь одна, а потому я не могу быть покойною. Кромѣ того, намъ съ папой крайне интересно знать, какое впечатлѣніе произведетъ на тебя...
Здѣсь мама запнулась; но затѣмъ сейчасъ же поспѣшила добавить -- "деревня".
-- Навѣрное очень понравится, мама; не тревожься, все будетъ хорошо!
-- Пиши откровенно, во всякомъ случаѣ.
Леночка кивнула головой.
-- Старайся больше быть на воздухѣ, пей молоко, укрѣпляйся...
Мама хотѣла еще что-то сказать, но въ эту минуту раздался звонокъ, поѣздъ тронулся, Леночка отступила назадъ, и по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, окончательно скрылась изъ виду матери, провожавшей глазами вагоны до послѣдней возможности.
-- Вы далеко ѣдете?-- спросила Леночку сидѣвшая вмѣстѣ съ нею пожилая дама.
-- До станціи Любань,-- отвѣтила Леночка.
-- О это можно сказать, почти совсѣмъ близко; а вотъ я такъ до Москвы; всю ночь придется провести въ дорогѣ.
Леночка ничего на это не отвѣтила.
-- А въ Любани васъ кто-нибудь встрѣтитъ?-- продолжала словоохотливая дама, видимо желая вступить въ дальнѣйшій разговоръ.
-- Да.
-- На самую станцію Любань, значитъ, ѣдете?
-- Нѣтъ, изъ Любани мнѣ придется проѣхать 9 верстъ на лошадяхъ.
-- Вотъ какъ; значитъ въ имѣніе? Къ себѣ?
-- Къ дядѣ.
-- Гостить?
Леночка молча кивнула головой.
-- На все лѣто?
-- Не знаю, можетъ быть.
Словоохотливая дама начинала не на шутку надоѣдать ей своими вопросами.
"Не все ли тебѣ равно, куда я ѣду, зачѣмъ, къ кому, и надолго ли?" -- подумала Леночка и, сѣвъ удобнѣе въ уголокъ дивана, закрыла глаза; пожилой дамѣ волей-неволей пришлось замолчать.
-- Кажется уснула,-- проговорила она сама себѣ вполголоса, выглядывая изъ подъ очковъ,-- вотъ что значитъ молодость: ни шумъ, ни тряска не мѣшаютъ... Счастливая!.. Но дама ошибалась: Леночка далеко была отъ счастія, и кромѣ того, не только не спала, а даже не имѣла ни малѣйшаго желанія заснуть... Ей просто хотѣлось, такъ сказать, остаться одной со своими думами, которыя осаждали ея красивую, бѣлокурую головку... Мысли эти были тревожны, не веселы... Леночка, какъ мы уже видѣли выше, изъ разговора ея съ пожилою дамою, ѣхала гостить въ имѣніе дяди, родного брата ея матери. Онъ только недавно вернулся изъ далекаго путешествія, гдѣ пробылъ около десяти лѣтъ, такъ что Леночка его совсѣмъ не знала и не помнила, точно также какъ и его семью, состоящую изъ жены, сына Гриши и дочери, которую тоже звали Леночкой, и которую въ отличіе отъ нашей Леночки, мы будемъ называть Леной. Обѣ дѣвочки были ровесницы, родились въ одинъ день, почему ихъ и назвали одинаковыми именами, но разница между ними заключалась въ томъ, что наша Леночка -- была добрая, ласковая, кроткая, а Лена,-- напротивъ, всегда отличалась своенравіемъ, и судя по письмамъ отца къ матери Леночки, приносила не только родителямъ, но и всѣмъ окружающимъ массу непріятнаго.
Родители Леночки были люди съ весьма ограниченными средствами; что же касается родителей Лены, то они считались почти богачами.
Узнавъ изъ писемъ сестры, что Леночка, вслѣдствіе усиленныхъ занятій передъ экзаменомъ и переутомленія, едва не заболѣла и что доктора находятъ нужнымъ обязательно выслать ее въ деревню хотя на мѣсяцъ, отецъ Лены просилъ отпустить ее къ нимъ.
"Я знаю, что вы сами не въ состояніи нанять дачи; у меня же цѣлый домъ; мѣста хватитъ для Леночки, пусть пріѣзжаетъ скорѣе",-- писалъ онъ въ заключеніе.
Бѣльскіе, такъ была фамилія родителей Леночки, долго толковали по поводу этого приглашенія. Благоразуміе заставляло принять его, но мысль, что Лена, по своему необузданному характеру, станетъ дурно относиться къ ней, являлась невольнымъ тормазомъ. Леночка сама боялась встрѣчи съ кузиной, и сначала не хотѣла слышать о томъ, чтобы отправиться въ деревню, но когда и докторъ, и родители стали доказывать, что другого исхода для поправленія здоровья нѣтъ, то, затаивъ въ душѣ тревожное чувство страха и стараясь казаться покойною, согласилась.
"Какъ-то она сойдется съ кузиною, какъ проведетъ лѣто, не будетъ ли кузина обижать ее?" -- вотъ о чемъ думала наша Леночка, прижавшись головкою къ мягкой подушкѣ дивана и притворившись спящею во избѣжаніе разспросовъ докучливой сосѣдки. Поѣздъ между тѣмъ шелъ впередъ и впередъ; въ извѣстный часъ онъ приблизился къ той станціи, гдѣ надо было выходить; Леночка открыла глаза.
-- Уснули?-- сію же минуту спросила ее ея спутница.
-- Немножко.
-- Сейчасъ пріѣзжаемъ въ Любань.
-- Да, кажется.
-- А погода-то испортилась.
-- Неужели?
-- Мороситъ дождикъ, небо все заволоклось тучами.
-- Ничего, у меня есть макентошъ, чтобы прикрыться; только вотъ, шляпу жаль... Съ этими словами, Леночка поспѣшила достать макентошъ, надѣла его поверхъ пальто и, выйдя изъ вагона, распустила зонтикъ.
На платформѣ стояло нѣсколько человѣкъ дачниковъ, мужчинъ и женщинъ, спѣшившихъ укрыться отъ дождя подъ навѣсомъ. Леночка замѣтила одну маленькую, щегольски одѣтую дѣвочку.
-- "Должно быть она?" -- подумала Леночка и громко вскрикнула: "Лена!"
Дѣвочка обернулась и, ловко лавируя между публикою, направилась къ тому вагону, около котораго стояла Леночка.
-- Я пріѣхала встрѣтить мою кузину, Леночку,-- проговорила нарядно одѣтая дѣвочка, взглянувъ на нашу маленькую путешественницу, ни то вопросительно, ни то какъ бы съ любопытствомъ.
-- Я и есть Леночка!-- отозвалась послѣдняя, дружески протянувъ обѣ руки и заключивъ въ объятія пріѣхавшую встрѣтить ее кузину.
-- Гдѣ твои вещи?-- спросила Лена.
-- Въ багажномъ вагонѣ; сейчасъ пойду получать ихъ; папа мнѣ растолковалъ, какъ надо сдѣлать.
-- Какъ! Ты хочешь идти сама въ багажный вагонъ?
-- Ну, да, конечно.
-- Сама?!
-- Почему это тебя удивляетъ?
-- Потому, что это неудобно... Дай квитанцію, я прикажу лакею.
Голосъ Лены звучалъ какъ-то холодно, непріятно; Леночка не могла не сознаться въ душѣ, что несмотря на свое хорошенькое личико и нарядный костюмъ, кузина не внушала ей симпатіи.
-- Давай же квитанцію,-- нетерпѣливо повторила Лена.
Леночка молча передала ей квитанцію и, подозвавъ стоявшаго въ почтительномъ отдаленіи лакея, сдѣлала надлежащее распоряженіе, предложивъ своей гостьѣ войти въ вокзалъ.
-- Зачѣмъ ты нарядилась въ этотъ уморительный макентошъ?-- спросила она, взглянувъ на Леночку насмѣшливо.
-- Чтобы сберечь пальто? Развѣ оно у тебя такое дорогое?
Леночка сконфузилась, и проговорила нерѣшительно:
-- Новенькое...
Лена безъ церемоніи приподняла полу макентоша, чтобы лучше разглядѣть пальто.
-- По моему, такое простенькое пальто беречь нечего, оно какъ разъ подходящее для дождя; совѣтую тебѣ сейчасъ же снять макентошъ, чтобы надъ тобою не смѣялись; онъ не по твоему росту и сзади волочится, точно шлейфъ; пальто твое ни въ какомъ случаѣ испортиться не можетъ, мы поѣдемъ въ крытомъ экипажѣ!
Леночка, скрѣпя сердце, исполнила требованіе кузины, замѣчаніе которой ей было непріятно; мама употребила на покупку этого пальто чуть-ли не послѣднія деньги, лишивъ самое себя новой накидки... Леночка все это знала отлично, и глубоко цѣнила.
-- Вещи получены и снесены въ экипажъ -- пожалуйте, садитесь!-- раздался надъ ея ухомъ голосъ лакея.
Лена первая направилась къ выходу, Леночка послѣдовала за нею.
У подъѣзда вокзала стоялъ изящный экипажъ, запряженный парою рослыхъ гнѣдыхъ лошадей; корзинка, съ багажомъ была привязана сзади.
Обѣ дѣвочки сѣли рядомъ; лакей захлопнулъ дверцы, вспрыгнулъ на козлы и карета быстро покатила впередъ.
Леночка полной грудью вдыхала въ себя прекрасный свѣжій воздухъ, который, вслѣдствіе только что прошедшаго дождя, казался еще чище, еще прозрачнѣе; кругомъ разстилались поля, засѣянныя хлѣбомъ; луга, поросшія зеленою травою и безчисленнымъ количествомъ разнообразныхъ полевыхъ цвѣтовъ... Леночка смотрѣла на все это съ наслажденіемъ и, конечно, считала бы себя совершенно довольною, ежелибъ только -ее не смущала мысль о томъ, какія будутъ отношенія съ Леной.
Во время переѣзда онѣ безъ умолку болтали о разныхъ разностяхъ, причемъ Лена не сказала ни одной колкости; Леночка почти уже мысленно примирилась съ нею, стараясь позабыть про разговоръ о пальто, какъ вдругъ между ними вышло новое недоразумѣніе.
-- Мнѣ мама недавно выписала изъ Петербурга замѣчательно красивую шляпу съ бѣлымъ перомъ и розовыми розами; жаль, что мы съ тобою не сговорились раньше, можетъ быть, и ты бы себѣ купила такую же -- замѣтила Лена.
-- А кстати,-- добавила она послѣ минутнаго молчанія:-- я не вижу у тебя кардонки, не забыла ли ты ее въ вагонѣ.
-- Кардонки?-- переспросила Леночка: -- какой?-- Лена засмѣялась.
-- Да съ новой шляпой, какой же больше.
-- Я ничего не понимаю Лена, про какую шляпу ты говоришь? Шляпа надѣта на мнѣ.
-- Но вѣдь это дорожная, развѣ ты другую не привезла съ собою?
-- Нѣтъ...
-- Напрасно.
Леночка ничего не отвѣтила; нѣсколько минутъ продолжалось молчаніе.
-- У насъ много сосѣдей и всѣ барышни очень наряжаются,-- заговорила вновь Лена:-- не далѣе какъ въ будущее воскресенье мы предполагаемъ устроить большую прогулку въ расположенное поблизости село, гдѣ въ этотъ день справляется храмовой праздникъ... Туда, съѣзжается чуть ли не весь околотокъ... Всѣ наши знакомые. День проходитъ шумно и весело... Только дамы вообще стараются принарядиться, щегольнуть одна передъ другою туалетомъ и тебѣ въ твоей простенькой шляпченкѣ ѣхать невозможно.
Рѣчь кузины опять кольнула въ сердце Леночку. Надѣтая, въ данную минуту, на ея головѣ шляпа была только что куплена передъ отъѣздомъ и мама находила ее для деревни даже слишкомъ нарядною... Леночка раскрыла ротъ, чтобы высказать это Ленѣ, но цѣль путешествія оказалась уже достигнутою: экипажъ остановился около подъѣзда очень красивой дачи, со всѣхъ четырехъ сторонъ окруженной зеленью.
Большая косматая собака первая выбѣжала навстрѣчу и начала съ громкимъ радостнымъ лаемъ ласкаться къ Ленѣ; Леночка невольно отступила назадъ; она вообще не отличалась храбростью, да, по правдѣ сказать наружный видъ собаки былъ дѣйствительно крайне внушительный.
Замѣтивъ смущеніе кузины, Лена засмѣялась.
-- Возьми ее... Возьми... Это чужой... Возьми!-- обратилась она къ собакѣ, показывая пальцемъ на Леночку.
Собака оскалила зубы, повернула косматую голову по тому направленію, гдѣ стояла Леночка, но какъ бы инстинктивно понимая, что съ нею шутятъ,-- съ мѣста не двигалась.
Леночка тѣмъ не менѣе, настолько испугалась, что даже вскрикнула.
-- Не бойся, Полканъ у насъ добрый, онъ отлично понимаетъ на кого надо броситься и на кого не надо,-- раздался позади ея голосъ брата Лены, Гриши, красиваго, загорѣлаго мальчугана лѣтъ одиннадцати. А вотъ тебѣ, такъ я удивляюсь,-- добавилъ онъ строго, взглянувъ на сестру:-- развѣ можно дѣлать такіе вещи.. Смотри, какъ ты напугала Леночку, на ней лица нѣтъ.
Въ отвѣтъ на замѣчаніе брата, Лена только расхохоталась и молча удалилась во внутреннія комнаты.
-- Пойдемъ, я провожу тебя къ папѣ и мамѣ, они на террасѣ,-- продолжалъ Гриша.
Леночка послѣдовала за двоюроднымъ братомъ; Полканъ тоже пошелъ съ ними, но теперь, когда Леночка знала, что Полканъ отлично понимаетъ на кого можно бросится и на кого нельзя, она его уже больше не боялась.
Дядя и тетка ей очень поправились; они обошлись съ нею ласково; долго разспрашивали объ ея родителяхъ, объ ея здоровьѣ и въ заключеніе рѣчи выразили полное удовольствіе по поводу ея пріѣзда къ нимъ.
-- Но гдѣ же Лена?-- спросила тетка, отыскивая глазами дочь.
-- Она, кажется, прошла въ свою комнату,-- отозвался Гриша.
-- Это очень нелюбезно: бросить гостью и уйти.
-- Развѣ наша Лена способна быть любезною. Она сейчасъ такъ напугала Леночку, что если бы я не подоспѣлъ во-время, то Леночка навѣрное бы расплакалясъ.
-- Чѣмъ?-- вмѣшался отецъ.
-- Не вѣрьте, дядя, Гриша шутитъ, Лена ничѣмъ меня не испугала,-- поспѣшила остановить мальчика Леночка.
-- Нѣтъ, нѣтъ... Что-нибудь да было навѣрное, ты не хочешь выдавать ее, но Гриша долженъ во всякомъ случаѣ сказать правду -- я этого требую.
Гриша въ короткихъ словахъ передалъ отцу все то, что намъ извѣстно касательно сцены съ Полканомъ.
Отецъ насупилъ брови и молча покачалъ головой.
-- Дядя, милый, прошу васъ, не дѣлайте Ленѣ замѣчанія, я не хочу, чтобы съ первой же минуты моего появленія въ вашемъ домѣ она имѣла поводъ быть мною недовольной, я не боюсь Полкана... Я люблю его!-- добавила она дрожащимъ отъ волненія голосомъ и, какъ бы въ доказательство истины своихъ словъ, крѣпко охватила за шею добраго Полкана, который посмотрѣлъ на нее своими умными выразительными глазами и ласково замахалъ хвостомъ.
-- Вотъ видите, дядя, какіе мы пріятели,-- сказала Леночка и принялась вновь упрашивать дядю не дѣлать замѣчанія Ленѣ.
Тетю звали Ольгой Михайловной, она проводила Леночку въ отведенное для нея помѣщеніе, позвала горничную и при себѣ приказала разобрать Леночкины вещи; что касается Лены, то она явилась только къ обѣду.
На замѣчаніе матери, что гостью оставлять одну нелюбезно, она усмѣхнулась.
-- Смѣяться нечего, я говорю правду,-- строго замѣтила Ольга Михайловна.
Лена на это ничего не отвѣтила, но, по выраженію ея лица, не трудно быто догадаться, что она осталась недовольною сдѣланнымъ ей замѣчаніемъ и, начиная съ слѣдующаго же дня, при каждомъ удобномъ случаѣ, втихомолку дѣлала и говорила колкости своей маленькой гостьѣ.
Леночка всегда старалась отмалчиваться, но чѣмъ дальше, тѣмъ на душѣ ея становилось все тяжелѣе и тоскливѣе.
Вспомнивъ данное матери обѣщаніе, написать обо всемъ откровенно, она нѣсколько разъ бралась за перо, чтобы привести въ исполненіе это обѣщаніе, но, затѣмъ, разсудивъ, что письмо ея можетъ огорчить мать, все время стремившуюся предоставить ей возможность отдохнуть и поправиться въ деревнѣ на чистомъ воздухѣ, рѣшила для перваго случая написать коротенькое открытое письмо, увѣдомивъ только о томъ, что доѣхала благополучно.
"Можетъ быть, все обойдется и будетъ хорошо",-- утѣшала сама себя Леночка, надѣясь, что Лена, познакомившись съ нею ближе, станетъ лучше относиться, но на дѣлѣ, однако, выходило иначе: Лена съ каждымъ днемъ становилась придирчивѣе, несноснѣе; Леночка въ концѣ концовъ потеряла терпѣніе.
Наканунѣ предполагаемой поѣздки на храмовой праздникъ въ сосѣднее село, Лена объявила кузинѣ, что если она рѣшится ѣхать въ своемъ простенькомъ платьѣ и въ той шляпкѣ, въ которой была въ дорогѣ, то она (т.-е. Лена) не приметъ участія въ общей поѣздкѣ и останется дома.
-- Мнѣ стыдно будетъ сидѣть въ одномъ экипажѣ съ такою оборвашкой,-- сказала она въ заключеніе, презрительно улыбнувшись, и, какъ бы не желая слышать возраженія, сейчасъ же вышла изъ комнаты.
Леночка въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ стояла неподвижно, лицо ея покрылось блѣдностью, на глазахъ выступили слезы.
-- Оборвашка!-- проговорила она сама себѣ упавшимъ голосомъ и, закрывъ лицо руками горько расплакалась...
-- Чирикъ... Чирикъ!-- раздавалось между тѣмъ чириканье двухъ хорошенькихъ канареекъ, помѣщенныхъ въ общей клѣткѣ, поставленной на окнѣ. Одну изъ канареекъ звали "Toto", а другую "Лоло" -- Тото принадлежала Леночкѣ и жила у нее уже давно, вторую -- отецъ Лены нѣсколько дней тому назадъ подарилъ Леночкѣ. За "Toto" было заплочено очень дорого, потому что Тото умѣла дѣлать разныя забавныя штуки, Леночкина же канарейка ничего такого не знала, но Леночка ее очень любила, и съ удовольствіемъ думала о томъ, что по возвращеніи домой подаритъ матери, предвидя заранѣе, какъ мама обрадуется... ей давно хотѣлось имѣть канарейку, но она считала это прихотью и лишнимъ расходомъ, дѣлать который при ихъ ограниченныхъ средствахъ, конечно, было бы неблагоразумно, когда подъ часъ и на необходимыя потребности денегъ не хватало.
Выплакавшись досыта, Леночка встала съ мѣста и подошла къ клѣткѣ. Тото весело прыгала съ Щердочки на жердочку, она ждала, чтобы Леночка отворила дверку и хотѣла по обыкновенію присѣсть на ея пальчикъ, это было ея любимое занятіе.
-- Не смѣй трогать мою канарейку...-- раздался вдругъ голосъ Лены, проходившей мимо окна въ эту минуту.
-- Я не трогаю.
-- Зачѣмъ же ты подошла къ клѣткѣ?
-- Чтобы поласкать свою.
-- Самое лучшее, убирай свою куда знаешь,-- я не хочу чтобы онѣ сидѣли въ одной клѣткѣ... клѣтка моя...-- продолжала Лена, начиная горячиться все болѣе и болѣе.
-- Но куда убрать? Вѣдь безъ клѣтки оставить нельзя, а клѣтку, ты сама знаешь, дядя обѣщалъ купить только завтра, на ярмаркѣ.
-- На ярмаркѣ?-- Я вижу, ярмарка не выходитъ у тебя изъ головы... Но ты на нее не поѣдешь... Я не допущу...
Съ этими словами, Лена не помня себя отъ досады и злости, привстала на завалину, протянула руку къ клѣткѣ, открыла дверку и, зажавъ въ кулакъ Леночкину птичку, мгновенно выпустила ее на свободу.
-- Ай! Ай! Что ты надѣлала!-- вскричала тогда Леночка, въ отчаяніи ломая руки, и провожая глазами канарейку, которая тоже очевидно испуганная подобною неожиданностью, быстро понеслась впередъ безъ оглядки.
Передъ домомъ, около сада, разстилалось небольшое озеро, на срединѣ котораго находился островокъ, густо поросшій кустами... Канарейка полетѣла прямо туда.
-- Лена! Леночка! Одна изъ вашихъ канареекъ вылетѣла изъ клѣтки!-- вскричалъ Гриша, подбѣжавъ тоже къ окну.
Лена вмѣсто отвѣта убѣжала прочь, а Леночка, захлебываясь отъ слезъ и волненія, въ короткихъ словахъ разсказала ему все то, что намъ уже извѣстно.
-- Противная, гадкая Лена! У нея невозможный характеръ... Она всѣмъ причиняетъ только горе да неудовольствіе... надо пожаловаться папѣ и мамѣ...
-- Не надо, Гриша, прошу тебя, умоляю не дѣлай этого... Жалобой птичку все равно не воротишь! Лучше попробуемъ поймать ее...
-- Попробуемъ!-- отозвался Гриша и, схвативъ Леночку за руку, поспѣшно потащилъ къ пристани, гдѣ была привязана лодка.
-- Садись скорѣе, мы переправимся на островъ и тамъ постараемся поймать твою птичку; можетъ быть, намъ это удастся,:-- продолжалъ Гриша.
Сказано -- сдѣлано: лодка была отвязана въ одинъ мигъ; сѣвшіе въ нее Гриша и Леночка, быстро поплыли по направленію къ острову; Леночка все еще не могла успокоиться отъ охватившаго ее волненія; что касается Лены -- то она, позеленѣвъ отъ злости и сжавъ кулаки, безцѣльно бѣгала взадъ и впередъ по берегу, забывъ про то, что на ней надѣто чистое, бѣлое платье, которое легко могло запачкаться о траву, и безпрестанно задѣвала полями своей шляпы и шелковыми лентами кушака, за попадавшіе на пути сучья.
-- Лена, что съ тобою? Въ умѣ ли ты? ты на себя не похожа!-- окликнула Лену, попавшая навстрѣчу дочь мѣстнаго лѣсничаго -- Наташа.

-- Что со мною? Я сама не знаю, что со мною... Я сама не знаю, зачѣмъ все это натворила... Бѣдная птичка... Но... но... Леночка такъ разсердила меня!-- отвѣчала дѣвочка безсвязно.
Наташа взглянула на нее съ удивленіемъ, старалась уговорить, успокоить. Она хорошо знала ея необузданный характеръ, знала, что подобныя сцены не рѣдкость, и не разъ дѣйствовали на Лену благотворно.
-- Разскажи подробно, какъ все произошло?-- спросила она Лену своимъ обычнымъ кроткимъ, ласковымъ голосомъ.
Лена исполнила ея желаніе.
-- Не хорошо; стыдно быть такою злою... Грѣшно...-- сказала она, когда Лена замолчала. Лена на это замѣчаніе ничего не отвѣтила. Гриша и Леночка тѣмъ временемъ добрались до островка. Гриша всѣми силами старался успокоить спутницу, доказывая совершенно основательно, что птичка съ непривычки навѣрное скоро утомится, присядетъ на первый кустъ, и имъ будетъ легко поймать ее.
Такъ оно и вышло. Леночка очень скоро напала на слѣдъ "Лоло", безъ труда взяла ее въ руки и въ первую минуту, окончательно успокоилась; но спокойствіе ея продолжалось недолго.
-- А что же я съ ней сдѣлаю потомъ? Куда посажу? Вѣдь Лена не позволитъ помѣстить въ одну клѣтку со своей.
-- Можно попросить клѣтку у Наташи; я знаю, что у нея есть -- она не откажетъ; только ужъ тебѣ придется смотрѣть въ оба, иначе Лена, пожалуй, вторично учинитъ непріятность.
-- Нѣтъ; я употреблю все стараніе, чтобы сохранить мою птичку.
-- Самое лучшее разсказать про ея поступокъ папѣ и мамѣ.
-- Нѣтъ, Гриша, ради Бога!
Причаливъ къ берегу, Гриша, не теряя времени побѣжалъ къ домику лѣсничаго и, вызвавъ Наташу, въ короткихъ словахъ объяснилъ все, и просилъ одолжить клѣтку.
Къ великому его удивленію оказалось, что Наташѣ уже все извѣстно.
-- Клѣтку я дамъ очень охотно,-- отозвалась Наташа: и если Леночка пожелаетъ, то* пожалуй -- возьму птичку къ себѣ. Гриша поблагодарилъ добрую дѣвочку, и поспѣшилъ домой сообщить кузинѣ о ея предложеніи.
-- Конечно, это будетъ самое лучшее,-- согласилась Леночка.
И птичка въ тотъ же вечеръ была отправлена къ Наташѣ.-- Что касается Лены, то она, видимо, избѣгала говорить съ Леночкой, и когда онѣ пришли въ свою комнату, чтобы ложиться спать, то поспѣшила скорѣе лечь въ кровать и притвориться спящей.
Леночка сѣла писать матери; она чувствовала себя глубоко оскорбленной Леной; слово "оборвашка" не выходило у нее изъ головы, а поступокъ съ птичкой окончательно казался возмутительнымъ; она рѣшила просить мать взять ее домой какъ можно скорѣе. Въ первую минуту, она хотѣла было изложить все подробно, но затѣмъ ограничилась только слѣдующимъ:
"Дорогая мамочка!

"Вызови меня подъ какимъ-нибудь предлогомъ до"мой; я не могу долѣе здѣсь оставаться... Слишкомъ "тяжело. Лена меня, обижаетъ, только, пожалуйста, въ "твоемъ письмѣ про это не упоминай, я не хочу, чтобы "черезъ меня она получила выговоръ.
"Цѣлую тебя и папу.
"Твоя Леночка".

Больше писать она была не въ силѣ; двѣ крупныя слезы скатились у нее изъ глазъ и упали на бумагу.
-- Завтра напишу адресъ; сегодня рука совсѣмъ не ходитъ,-- проговорила Леночка сама себѣ въ слухъ и, оставивъ письмо не заклееннымъ, тихонько, на цыпочкахъ, пробралась къ своей кровати.
Лена, которую она считала спящей, незамѣтно слѣдила за нею глазами; при видѣ ея заплаканнаго личика, она почувствовала нѣчто похожее на укоръ совѣсти; чувство это до сихъ поръ ей не было знакомо; она съ самаго ранняго дѣтства привыкла капризничать, сердиться, быть настойчивою, всѣхъ оскорблять и надо всѣми подсмѣиваться, никогда не задавая себѣ вопроса, хорошо-ли это -- не грѣшно-ли, не стыдно-ли.
Наташа была первая, которая ее объ этомъ спросила, случайно столкнувшись съ нею на берегу озера, когда Гриша и Леночка отправились на поиски птички. Она ей тогда ничего не отвѣтила и даже поспѣшила уйти, чтобы не вдаваться въ непріятные разговоры, но вопросъ Наташи тѣмъ не менѣе ей запалъ въ душу, она думала надъ нимъ долго, мысленно разбирала его въ продолженіе цѣлаго дня, и какъ уже сказано выше, первый разъ въ жизни узнала, что значитъ -- угрызеніе совѣсти... Долго ворочалась она съ боку на бокъ, напрасно старалась заснуть: сонъ точно нарочно бѣжалъ куда-то далеко. Къ утру она немного забылась, но какъ только показались лучи солнца, такъ ее точно кто толкнулъ подъ бокъ, она встрепенулась, и первое, что ей попало на глаза -- было незапечатанное письмо кузины, спавшей тутъ-же въ комнатѣ, крѣпкимъ, безмятежнымъ сномъ.
Лена знала, что читать чужія письма не годится; что это не хорошо, стыдно, но желаніе узнать содержаніе письма Леночки къ родителямъ было настолько велико, что она при всемъ желаніи, никакъ не могла совладать съ собою.
Просунувъ ножки въ стоявшія около кровати туфельки, она тихонько шаркая ими по полу, подошла къ столу, и искоса поглядывая на спящую Леночку, поспѣшно прочитала письмо.
Каждое слово его точно камнемъ ложилось ей на сердцѣ... Въ первую минуту она готова сейчасъ же броситься къ Леночкѣ, разбудить ее, встать передъ нею на колѣни и просить прощенія, но затѣмъ чувство ложнаго стыда взяло верхъ надъ этимъ хорошимъ порывомъ, она закрыла лицо руками и, вернувшись обратно въ свою кровать, точно такъ же тихо, живо юркнула подъ одѣяло.
Висѣвшіе въ комнатѣ стѣнные часы, пробили 6, 7, 8, а Лена все продолжала лежать съ открытыми глазами, безцѣльно устремивъ ихъ впередъ, въ одну точку; но вотъ наконецъ проснулась и Леночка.
-- Ахъ уже девятый часъ! Надо скорѣе вставать, чтобы во время отправить письмо на почту...-- проговорила дѣвочка сама себѣ въ слухъ, иначе оно не успѣетъ къ поѣзду.
Съ этими словами она начала одѣваться, въ свою очередь, стараясь не шумѣть, такъ какъ полагала, что Лена еще спитъ.
До почты было не далеко; пока горничная накрывала чай, она успѣла опустить письмо въ почтовую кружку, затѣмъ вернулась на террасу и сѣла въ ожиданіи прихода остальныхъ членовъ семьи.
Дядя и тетя очень удивились, когда она заявила, что не поѣдетъ съ нами на ярмарку, но такъ какъ выставленная ею причина къ тому была головная боль и легкое недомоганье, то не стали настаивать.
Во время переговоровъ Лена сидѣла, опустивъ глаза; щеки ея покрылись блѣдностію, но ни отецъ, ни мать, по счастію ничего не замѣтили. Гришѣ очень хотѣлось сообщить имъ вчерашній эпизодъ съ канарейкой, но Леночка заставила его дать ей честное слово, что онъ этого не сдѣлаетъ, а потому волей не волей, приходилось молчать.
-- Вѣдь тебѣ скучно будетъ одной, когда мы всѣ уѣдемъ?-- ласково обратилась къ Леночкѣ тетя.
-- Нѣтъ, тетя, ничего; я схожу къ Наташѣ, она давно меня звала, Наташа живетъ близко, это мнѣ не будетъ утомительно.
-- Да, конечно...-- согласилась тетя.
-- Я привезу тебѣ обѣщанную клѣтку,-- сказалъ дядя:-- а то птичкамъ, пожалуй, тѣсно сидѣть въ одной.
При воспоминаніи о птичкахъ, Лена вспыхнула и чтобы скрыть свое смущеніе, поспѣшно ушла въ свою комнату одѣваться. Нѣсколько времени спустя къ подъѣзду подали экипажъ, и все семья отправилась къ обѣднѣ въ сосѣднее село, гдѣ былъ храмовой праздникъ и ярмарка.
Проводивъ своихъ, Леночка дѣйствительно пошла навѣстить Наташу, чтобы поблагодарить за выказанное сочувствіе къ ея птичкѣ.
-- Не за что,-- отозвалась Наташа:-- я очень рада быть полезною; хорошо что клѣтка нашлась... Вѣдь вотъ право, какая не хорошая эта Лена, еще счастье, что вамъ съ Гришей удалось поймать птичку, я думаю это было не легко.
Леночка разсказала подробно, какимъ образомъ они сѣли въ лодку, доплыли до острова и изловили утомленную канарейку.
Наташа слушала ее внимательно. Бесѣда затянулась вплоть до обѣда; Леночка въ разговорѣ съ Наташей даже позабыла и о ярмаркѣ, которую раньше ей такъ хотѣлось видѣть, но о которой теперь старалась не думать, потому что эти думы пробуждали въ ней непріятное воспоминаніе о нанесенномъ Леною оскорбленіи.
Лена, между тѣмъ, несмотря на множество разнообразныхъ удовольствій и развлеченій, полученныхъ въ теченіе цѣлаго дня, не чувствовала себя удовлетворенною: на душѣ у нее словно кошки скребли... Она скучала, ни что ее не тѣшило, и когда наступила пора возвращаться домой, то даже порадовалась что длинный, томительный день наконецъ окончился.
На слѣдующее утро Леночка получила письмо отъ матери. Мать вызывала ее немедленно вернуться въ городъ, въ виду того, что имъ приходится перебираться на новую квартиру, и она нуждается въ ея помощи.
Леночка, конечно, съ разу поняла и догадалась, что мама только исполняетъ ея личную просьбу, и въ помощи ея нисколько не нуждается, такъ какъ всегда подобныя дѣла сама дѣлала, но тѣмъ не менѣе, письмо было показано тетѣ.
-- Очень жаль, что такъ скоро приходится отпустить тебя,-- сказала тетя но ежели мама вызываетъ, то ѣхать конечно надобно. Леночка приступила къ сборамъ.
Жаль ей было уѣзжать изъ деревни; нравилось ей тамъ, и воздухъ и зелень, и катанье въ лодкѣ, которое она такъ любила, но чувство оскорбленнаго самолюбія все-таки брало верхъ надъ всѣми этими прелестями.
За часъ до отхода поѣзда дядя приказалъ заложить тотъ же самый фаэтонъ, въ которомъ она сюда пріѣхала назадъ тому недѣлю. Простившись съ теткой и дядей, Леночка сѣла въ него первая, за нею сѣла Лена, Гриша и Наташа, тоже пожелавшая проводить дорогую гостью до станціи; она держала въ рукахъ клѣтку съ канарейкой и какъ-то многозначительно переглядывалась съ Леной;-- Леночка это замѣтила, и предполагала, что Наташа, вѣроятно, хочетъ примирить ихъ; противъ этого она ничего не имѣла, и сама нѣсколько разъ пробовала заговорить съ Леной, по разговоръ между ними однако, при всемъ ея стараніи, не вязался.
Едва успѣла наша компанія войти на платформу станціи, какъ раздался первый звонокъ. Гриша подбѣжалъ въ кассѣ купить билетъ, а Лена и Наташа помогли Леночкѣ войти въ вагонъ и внести клѣтку.
-- Прощай Наташа, прощай Лена!-- сказала Леночка и крѣпко обняла обѣихъ дѣвочекъ. Лена, прощаясь съ нею, сунула ей въ руку какую-то записочку и прошептала дрожащимъ голосомъ:
-- Прочти, когда поѣздъ тронется...
Леночка уже открыла ротъ съ цѣлью просить разъясненія, но оберъ-кондукторъ попросилъ провожающихъ удалиться изъ вагона, раздался звонокъ и поѣздъ отправился дальше.
Выглянувъ въ окно, Леночка кивала головкою Ленѣ, Гришѣ и Наташѣ до тѣхъ поръ, пока они не скрылись изъ виду, затѣмъ поспѣшила раскрыть записку; вотъ ея содержаніе:
"Дорогая Леночка!

"Я очень и очень передъ тобою виновата; за все время твоего пребыванія у насъ, ты видѣла отъ меня такъ много непріятнаго. Прости, голубушка, не сердись! Сама знаю, что у меня отвратительный характеръ. То терпѣніе, съ которымъ ты переносила нанесенныя мною тебѣ оскорбленія и обиды -- заставило меня образумиться... Я дала себѣ слово измѣниться къ лучшему, и сдержу его во что бы то ни стало. Обо всемъ этомъ я нѣсколько разъ собиралась вчера лично переговорить съ тобою, но не хватало духу, а потому рѣшилась написать. Теперь прошу тебя -- исполни мою убѣдительную просьбу: не читай это письмо дальше, а прежде подойди къ клѣткѣ твоей канарейки, открой дверку и прикажи "Лоло" сѣсть тебѣ на палецъ"...
Леночка молча сложила письмо. Желаніе кузины помириться съ нею и просьба о прощеніи тронули ее до слезъ, а просьба не читать письма дальше и подойти къ клѣткѣ съ требованіемъ, котораго "Лоло" не могла исполнить, потому что не была обучена ни къ какимъ штукамъ -- показалась ей странною, тѣмъ не менѣе она все-таки къ клѣткѣ подошла и, приказавъ кинарейкѣ сѣсть къ себѣ на палецъ, пришла въ неописанное удивленіе, потому что "Лоло" дѣйствительно въ точности исполнила то, что отъ нее требовали.
-- Милая, "Лоло", что это значитъ? Кто научилъ тебя этой штукѣ, кто -- и когда, разскажи мнѣ!-- вскричала Леночка, нѣжно цѣлуя птичку въ ея крошечную, желтенькую головку.
Къ сожалѣнію, птичка сказать ничего не могла; Леночка посадила ее обратно въ клѣтку и поспѣшила искать разъясненія интересной загадки въ письмѣ, разгадка получилась слѣдующая:
"Чтобы хотя немного загладить мою вину передъ тобою (писала дальше Лена), я рѣшила, ничего тебѣ не говоря, обмѣняться съ тобою птичками, т. е. "Лоло" взять себѣ, а тебѣ отдать мою любимицу "Toto". Ты всегда восхищалась ея познаніями, и неоднократно высказывала сожалѣніе по поводу того, что "Лоло" ничему не обучена. "Toto" я очень любила и люблю, и никогда ни для кого бы съ нею не разсталась, но тебѣ отдаю ее съ большимъ удовольствіемъ; пусть она будетъ служить залогомъ нашей дружбы".
"Горячо любящая тебя сестра Лена".

О, какъ дорога показалась Леночкѣ въ эту минуту ея кузина, какъ охотно она вернулась бы обратно къ ней въ деревню, какъ крѣпко обняла бы ее. Какъ горячо расцѣловала!...
Но поѣздъ продолжалъ мчаться впередъ съ обычной быстротою, и по прошествіи извѣстнаго времени благополучно прибылъ въ Петербургъ; мама, конечно, встрѣтила Леночку на вокзалѣ, и, когда Леночка подробно разсказа ей обо всемъ случившемся, то, въ свою очередь, очень порадовалась намѣренію Лены -- исправиться и искренно пожелала, чтобы это намѣреніе было ею выполнено добросовѣстно.